Господи, ну как же мне хотелось остаться и на славу поработать! Руки чесались, глаза слезились, я пускал слюни, как все собаки Павлова вместе взятые. Кончики пальцев звенели, кровь с грохотом мчалась по венам. Однако я собрал последние остатки самодисциплины и шёл ровным шагом, не оборачиваясь и не сбавляя хода.

Ну ладно, вкрадчиво продолжал нашёптывать мне внутренний голос. Ну хорошо, не грабь сегодня Мейпса. Но как насчёт других домов? Наверняка они построены по тому же принципу. Разве ты не хочешь попробовать свои силы, отточить мастерство, чтобы в пятницу предстать во всём блеске? А почему бы не обчистить два дома зараз, если это так легко? Почему, чёрт побери, не заработать чуток?

«Потому что нельзя, — твёрдо сказал я себе. — Грабёж в квартале вызовет панику, все насторожатся, я не могу так рисковать». На это мой внутренний голос (надо отдать ему должное, весьма находчивый, гад) выдвинул контраргумент: кража со взломом за два дня до того, как я собираюсь обчистить дом Мейпса, полностью отведёт подозрение от Марти. Все решат, что в районе начал действовать искусный домушник-профессионал и Мейпс стал его очередной жертвой. Тогда уж никто не будет выяснять, кому Мейпс насолил и кто захотел отомстить ему таким необычным способом.

«Ну давай, парень, начни с того дома на углу, — продолжал бормотать мой несносный искуситель, — тогда копы не станут допытываться, с чего это дом Мейпса вдруг обнесли. Им главное — выяснить мотив и тому подобное. После второго ограбления они расставят засады во всём квартале и будут до скончания века ждать, когда взломщик придёт в третий раз, чтобы взять его с поличным. А он не явится, и все останутся с во-о-о-от таким длинным носом».

Аргументы, с которыми не поспоришь. Единственное, что можно сделать, — продолжать идти не оглядываясь, и я так и поступил: руки в карманах, голова вжата в поднятые плечи. Голос продолжал петь мне сладкие песни. «Спасибо, что поделился своими соображениями», — сказал я ему; дойдя до метро, прошёл на платформу и сел в поезд, идущий в сторону дома.

Дома я прежде всего снял ветровку и повесил её в шкаф. Заодно я открыл свой потайной ящик (его довольно просто открыть, если знаешь как) и запихнул обратно неиспользованные отмычки и резиновые перчатки. Затем приготовил себе чаю и включил телевизор. «Западное крыло» давно закончилось, шёл «Закон и порядок», да и то уже конец: обвинитель Джек Маккой пытался устроить подсудимому подлянку с подтасовкой свидетельских показаний, так он хотел посадить беднягу. Когда запускали этот сериал, все копы и прокуроры были, как один, розовыми херувимчиками, а потом какое-то время их показывали сплошь злодеями. Видимо, сейчас зритель дозрел до того, чтобы «хавать» сказку о том, что они «такие же люди, как мы, со своими достоинствами и недостатками».

Я не очень-то следил за ходом расследования, но что-то мешало мне отойти от телевизора и заняться делами, и через какое-то время я понял что. Или кто. Там, за загородкой, где сидели присяжные, была женщина, похожая на одну мою знакомую, с которой пару лет назад у меня была короткая интрижка. С тех пор я её не видел и, если честно, вообще забыл о её существовании.

Даже сейчас я не мог с точностью сказать, она это или нет. Тогда она немного подрабатывала в массовке, хотя, как мне кажется, до серьёзных ролей так и не добралась.