— Мы первыми из нашего народа повели свои дракары через неспокойное море, но не можем сказать, что нам неведом страх, — заявил Сигурд. — Известно ли тебе, паренек, чего я боюсь?

Я покачал головой. Определенно ничего.

— Я страшусь пересохшей глотки. Принеси-ка нам что-нибудь выпить. Мед станет хорошей смазкой в торговле.

Он улыбнулся верзиле-скандинаву с рыжими волосами и бородой. Тот ухмыльнулся в ответ. Я направился в дом Эльхстана за медом.

— Только не вздумай налагать проклятие на этот напиток, приспешник сатаны! — крикнул мне вдогонку Сигурд, подражая Вульфверду. — Я умираю от жажды!

Вскоре скандинавы уже вытаскивали товары на берег. Деревенские ребятишки и кое-кто из взрослых суетились вокруг них, восторгаясь красивыми судами с драконами на носу. Ничего похожего они никогда не видели. Дети помогли язычникам нести товары в деревню, где их уже ждали шумные кучки женщин, жаждущих увидеть то, что привезли чужестранцы. Оленьи шкуры, имевшиеся у пришельцев, были густыми и пышными. Точильные камни обладали ровным мелким зерном, хотя кузнец Сивард и убеждал всех, что они уступают качеством английским.

Скандинавы расстелили на земле шкуры и высыпали на них янтарь, собранный в бусы, туда же положили кожаные бурдюки, полные свежего меда. Еще они привезли сушеную рыбу, оленьи рога и моржовую кость, которая очень понравилась нашим мужчинам. Селяне по дешевке раскупили весь запас и намеревались затем заплатить Эльхстану, чтобы тот вырезал из нее гладкие или покрытые узорами рукоятки ножей, мечей и амулеты для своих жен.

Все женщины и дети, укрывавшиеся в восточном лесу, вернулись в деревню, чтобы принять участие в торговле со скандинавами. Принесли весы, чтобы взвешивать монеты и янтарь. Обе стороны отчаянно жестикулировали, объясняясь друг с другом. Несколько раз приходилось приглашать Сигурда, чтобы тот помог разобраться в недоразумениях. Он делал это с готовностью. С его лица не сходила улыбка, словно прочерченная резцом.

— Озрик владеет языком скандинавов, — перекрывая шум толпы, объявил Гриффин и подмигнул мне.

Вскоре жители Эбботсенда забыли о том, что я прислужник сатаны. Они спешили пригласить меня как переводчика, чтобы облегчить торговлю. Я с радостью помогал им, гадая, будут ли эти самые люди, которые до сих пор меня сторонились, относиться ко мне хорошо после ухода норвежцев. Ведь я оказал им помощь. Сперва поиск нужных слов был подобен сбору лесных ягод после того, как ими полакомились птицы, но чем больше я слушал, тем больше понимал. Я был слишком поглощен спорами продавцов и покупателей, чтобы гадать, каким волшебством объясняется мой странный дар.

Старик Эльхстан издал утробный звук, кивнул и погладил овальную бронзовую брошь, которую вложил ему в руку какой-то скандинав. В ногах у язычника на выделанной шкуре лежали десятки таких вещиц, сверкающих в лучах солнца, клонящегося к горизонту. Торговля в основном уже закончилась, но деревня продолжала бурлить. Жители сравнивали свои покупки и хвастались, как дешево им все это досталось.

— Женщины боятся, что им попадет от Вульфверда, если они наденут эти украшения? — спросил я, когда Эльхстан вручил мне брошь. — Богобоязненные женщины носят языческие украшения!.. — Я попытался представить себе такое. — Вульфверду это нисколько не понравится.

К разочарованию язычника, я положил брошь обратно на шкуру, рядом с остальными. Все они были длиннее пальца. В затейливых узорах, высеченных на металле, кое-где сверкали капли янтаря или кусочки стекла.

— Кстати, а где Вульфверд? Этот краснолицый мешок прячется с самого утра.

Эльхстан пожал тощими плечами и погрозил мне пальцем.