– Полнолуние? – Надя вступила в разговор, как будто все время тут была.

– Радуга. Такое не всегда и в мороз увидишь.

– Правда. А тебе не кажется, что у луны есть лицо? Я вот даже вижу, когда она грустит, а когда улыбается.

– А сегодня?

– Хитрит что-то.

– Не вижу сослепу: красная, нет?

– Ага! Как кровоподтек. Прямо на лбу.

Собака нетерпеливо скульнула. Громадная башка уперлась в Надькину ногу. Словно подведенные сурьмой, глаза смотрели жалостливо, просительно. Обрубок хвоста ходил ходуном.

– Сейчас, милый, – почесала его за ухом Надя. – И право, чего на эту спутницу воров оглядываться.

Она слила Беньке похлебку. Пес опустил в миску морду. Аппетитно чавкая, выхватывал крупные куски хлеба, куриные головы, потроха. Сглатывал в один присест. Надя провела рукой по палевой шерсти, чтоб не спешил. Беня инстинктивно заворчал, охраняя пищу.

– Разве она только ворам спутница? – вдруг обиделась за луну баба Аня.

– Наверное, всем ночным тварям, – пожала плечами Надя.

Старуха не унималась:

– Она штука странная. Неведомо сколько всего от Нее зависит здесь на матушке Земле. Кто Ее туда подвесил? Зачем? Растительность поднимает. Море дыбит. От Нее все приливы – отливы. Да взять вот твои регулы… – Старуха вперила безумный взор в Надюшку. – Не началось еще?

– Да рановато… – Девушка смешалась. – Через недельку должно…

– Ага. Значится, как луна на убыль – так начнется? Вот и следи. Лучшего календарика не сыскать.

Надюха рассмеялась. Учит ее старая понемногу. Натаскивает по-своему.

Они еще недолго постояли. Хотела Надя повиниться перед старухой. Знала, что та переволновалась за нее, а вот ни словечка упрека не высказала. Мелькнуло подозрение, что бабка знала о рейде по городу. Вопрос «откуда?» – не давал покоя.

– Отец меня здесь искал?

Старуха тряхнула кудлатой головой:

– Сама сподобилась. Зашла, мать уже на взводе, да и Антон тревогой продернулся. Извиняй, если чего не так.

Надежда полоскала под колонкой собачьи миски. Тут же юлил и пес. Пытался хлебнуть свежей воды. Мощная струя обжигала холодом, била тугим напором. Беня вгрызался, кусал ее, уворачиваясь от брызг. Надя, сидя на корточках, подвернула кран. Внезапно под лопаткой припекло, как от горчичника.

– Каяться мне бы надо, – произнесла она, покряхтывая, и несуразно повела плечами.

– Чего так? – осторожно поинтересовалась баба Аня.

– Что бездумно так. Я же как знала, что ничего хорошего из нашей затеи не выйдет. Себе не поверила, всех случайностей не просчитала.

– Всего не просчитаешь, не учтешь. – Старуха отвела колючий взгляд.

Надя с облегчением вздохнула. Жар в спине отпустил. Встала во весь рост, спросила глаза в глаза:

– Скажи, как узнала?

Лиловая темь тронула радугу Надиных глаз.

Голос старухи дрогнул:

– Пес сам не свой. Видать что почуял.

– М-м…

– Коли тварь из твоих рук постоянно пищу принимает… Это ж часть души.

– М-м…

– Неведомо, кто кого приручает: ты его или он тебя.

– М-м…

– …и не жри меня глазищами! – Бабке срочно понадобилось на что-нибудь опереться.