– Это ж Надюшка! – ахнул Захаров. Антон отмахнулся.

«Рубль пять» цепко удерживала вырывающуюся девочку костлявой рукой, одновременно окидывая двор безумным взором. Вдруг она опустила свою палку. На ее лице появилась блуждающая улыбка, словно она только что узнала нечто важное. Старуха пригнулась, заглянула в глаза Надюшки.

– Испугалась? – тихо, испытующе спросила она.

Девочка была бледна, но ответила она прямым взглядом.

– Беду-то я отвела… – доверительно сообщила безумная. Двумя перстами она коснулась Надюшкиного лба. Девочка вдруг поверила ее словам.

– Спасибо тебе.

– И тебе, милая, и тебе спаси…

Полоумного разговора Антон, конечно же, не слышал, однако видел, что, дружненько взявшись за руки, обе побрели к старухиной хибаре в конце барака.

– Сгоняю на выручку? – не понимая невозмутимости приятеля, с сомнением спросил Шурка. – Чего это она на девчонку кидается?

– Оставь. Это она на выручку кинулась.

Вернулась Надежда затемно, вместе с матерью.

– Я ее по всему двору разыскиваю. Соседи все уши прожужжали. «Ваша Надя, ваша Надя». А она знай себе чаи с юродивой гоняет. Что у вас тут произошло? Антон, может, ты мне объяснишь?

– Ничего особенного, кроме вот этого! – Антон был на редкость зол. Он положил перед девочкой гравюру, одну из тех, что показывал соседу. – Этому есть вразумительное пояснение?

Под пяткой змееносца, на самом хвостике созвездия Скорпиона, красовалась пролетарская, пятиконечная звезда. Выведена она была старательной детской рукой. Та же рука криво, но любовно заключила ее лучи в кружочек.

– Она здесь была… – выпятив пузо и не поднимая глаз, оправдалась Надежда.

– Когда? – чуть не задохнулся от возмущения Антон.

– Раньше не было. – Она в упор уставилась на отца. – Потом взялась. – Ее голос набирал обороты. – Я не знаю откуда. Я не родилась еще, а она была.

– Ладно. – Антон взял себя в руки. – На сегодня хватит. К этому еще вернемся.

– Но она была там. Я видела. – Голос ее сорвался на крик.

– Ты же не родилась тогда, как ты могла видеть? – Взгляд Антона был все еще тяжелым.

– Не знаю, – в замешательстве ответила девочка. Взгляд ее метался, будто что-то искал в пространстве. – Я видела: там горы, лес и речка на дне оврага. – Говорила без прежней запальчивости, в интонации сквозила потерянность.

Наталья скорбно свела густые брови, умоляюще взирая на мужа.

У Антона мелькнуло подозрение, что за день девочка перехватила через край впечатлений. Он решил не давить на нее, согласно кивнул. Но она как будто почувствовала истинное побуждение:

– Ты мне не веришь… – Надюшкины плечики уныло сникли.

– Не в этом дело. – Антон сгреб ее, усадив на колено. – Это реликвия. Ее хранят, а не исправляют, усекла? – Он потерся носом об ее носик.

– Но она там была. – Глаза ее подернулись лиловой дымкой.

– Я верю.