– Ингвар, – продолжал ярл, – негоже, чтобы воин, рожденный во фьордах, прислуживал ходячему мертвецу. А еще хуже то, что этот обгорелый козлиный хрен бил тех, кто горбатился у него на веслах. – Сигурд поглядел на Орма Пучеглазого, который лежал со вспоротым животом, истекая кровью, – кольчуга не спасла его от копья синелицых. Дядя влил ему в глотку луковой кашицы и теперь, стоя рядом на коленях, принюхивался к ране. Потом посмотрел на Сигурда и покачал головой – рана пахла луком, а значит, живот Орма продырявлен и надежды нет.