Через три с половиной часа он уже был в четырех километрах от Оргозоло и, взглянув на спидометр, определил, какое проехал расстояние. Преодолев еще полкилометра, он свернул влево и вскоре остановился. В темноте, у дороги, его ждал человек. Герни вышел и медленно направился к нему. Вспыхнула и погасла спичка. Какое-то время оба стояли молча, потом человек сделал несколько шагов навстречу Герни.

– Мистер Герни?

Он говорил с сильным акцентом, нажимая на гласные, однако назвал Герни «мистером», как и положено. Они пошли рядом, но вскоре сардинец остановился и плюхнулся на землю. Герни тоже опустился на корточки, ожидая, пока тот закурит.

– Конечно, вы правы. Они здесь, в Барбаджии. Но где именно – я не знаю... Вы знакомы с мес... – он забыл слово, – с местностью?

– Только но книгам, сам я тут никогда не бывал.

– Да, – задумчиво произнес сардинец, – некоторые места просто необходимо обыскать. Дженнардженту – дикие горы.

Раздалось шуршание, и в темноте между ними проплыл какой-то маленький белый квадрат.

– Я начертил для вас карту. Пометил деревни, в которые вам не следует заходить. Но главным образом обозначил дороги. Стрелками отметил места, которые необходимо осмотреть. Это все, что я мог сделать.

Герни взял карту, вновь проплывшую в темноте и исчезнувшую словно фантом. Рука сардинца так и осталась протянутой, чтобы взять конверт, который Герни извлек из внутреннего кармана своей ветровки.

– Мистер Герни, – по-прежнему задумчиво сказал сардинец. Его невидимые в темноте глаза, должно быть, сузились, а голова слегка наклонилась набок. – Вы профессионал, я знаю. Человек необыкновенный. Я просто не представляю, что можно здесь сделать. Прежде всего, вы должны кое-что узнать о моем народе, чтобы понять его. – Он говорил тихо и быстро, словно спешил высказать все, что думает, и в голосе его зазвучали страстные нотки. – Тут, в провинции Нуоро, похищения не редкость. Кое-кто даже не считает их преступлением, они уверены, что это способ восстановить справедливость. Я говорю о пастухах-грабителях. Быть и тем, и другим для них вполне естественно. Они рассуждают просто, сообразуясь со своим кодексом чести, который никогда не нарушают. Если захотят – отдадут, но ничего не позволят отнять.

Герни все это знал, но слушал внимательно.

– Нуорезцы, эти пастухи, не задумываясь убьют вас. В деревне каждый на виду. Все друг за другом следят. И всегда есть кто-то, кто выслеживает жертву, – шпион. – Сардинец помолчал, потом продолжил: – Я боролся с ними годами. Но у меня нет власти. Я полицейский. Сижу здесь, в темноте, с вами, беру деньги, все вам рассказываю. Но я один из них. Что я могу сделать? – Сардинец умолк.

Через несколько секунд Герни поднялся. Полицейский тоже встал и направился к машине.

– Вы возьмете машину, как и договорились?

– Да.

Сардинец сделал еще два-три шага и остановился.

– Мистер Герни, – он говорил едва слышно, и голос его доносил ветер. – Вы должны всех их убить. У вас нет выбора. Это просто необходимо.

– Да, – ответил Герни, – вам не о чем беспокоиться. Он снова опустился на корточки и стал ждать рассвета.

Через четыре дня он нашел ущелье и хижину. На расстоянии километра он наблюдал, как пара ястребов, выслеживая добычу вдоль горной гряды, захватывала жертву и исчезала из виду.