– …леди Джейн Грей, граф Нортумберленд, герцог Норфолк, – каждый из вас, несомненно, помнит эти имена. И не только их! Если кровь, пролитую здесь, можно было бы собрать воедино, если прибавить к ней ту, что пролита руками палачей в холодных подземелья Тауэра, – останется ли в Лондоне место, где можно будет укрыться от этого багрового всепоглощающего потока?! Я спрашиваю вас, лорд‑примас Британии, сдержат ли врата священного для всех нас собора Святого Павла силу нового потопа? Не заглушит ли предсмертный стон невинных жертв, стон, вырванный у времени, колокольный набат, взывающий к Господу о милости?!

Бессмысленно, я повторяю, бессмысленно и безрассудно просить ответа у Всевышнего, когда уши закрыты и глаза запечатаны, чтобы не видеть его ясных знаков! Сердце мое наполняется скорбью, стоит лишь помыслить о тысячах загубленных душ, чей единственный грех состоял в том, что они хотели жить в согласии с собой, в согласии с древними праведными законами!

Прозрейте и услышьте: разве не Господь создал мужчину по образу и подобию своему, тем самым давая понять всему живущему, что лишь мужчине надлежит быть повелителем на земле, как и Всевышнему на небе? Разве не Господь, во всеблагой милости его, создал Еву из ребра Адама для вспомоществования своему первенцу и утешений оного в часы отдохновения от судьбоносных деяний? Всякий христианин во всяком краю знает о том и не в силах, не вправе оспорить сей предвечный божеский закон. Как же вы, мудрейшие из мудрых и опытнейшие из опытных, вы – цвет Британии и ее опора, позволили взвалить на плечи слабой, хрупкой дщери человеческой непомерный гнет верховной власти?!

Стоит ли дивиться, что сей жребий оказался непомерно тяжел для Елизаветы Тюдор! Стоит ли дивиться, что под гнетом королевского венца она принуждена была возложить свой тяжкий крест на того, кто последние годы составлял надежду и отраду ее жизни – на малыша, коему, буде на то воля Господня, суждено прославить наше Отечество! Но, милорды, поскольку королева‑регентша почтила меня, назначив лордом‑протектором Британии и Шотландии, вплоть до совершеннолетия ее сына, мне надлежит высказать мнение по поводу наследования престола наших благородных предков.

Страна без верховной власти подобна человеку, лишенному головы. Как бы ни был он силен – сей печальный факт разлучает его с миром живых. Но голова у человека должна быть одна, иначе то будет не высшее творение Господне, а курьезный уродец. К тому же голова должна быть любезна всему остальному телу, дабы то не стало помышлять иметь иную голову, нежели та, что дана от Бога. Мне вполне известно, что есть среди вас истинно верные, желающие вновь видеть Елизавету Тюдор своей королевой, и я от ее имени и от своего искренне благодарю их за преданность. Быть может, найдутся и другие желающие короновать не Джеймса Стюарта, а кого иного, – это их право. Так же как и право каждого вольного жителя Англии сказать с гордостью – вот он, мой король, ибо я желал, чтобы он правил мной, чтобы он хранил мой покой, чтобы он был мне отцом и защитником перед Господом. А потому я, Уолтер Рейли, лорд‑протектор Англии и Шотландии, молю и заклинаю вас, молю первый и единственный раз – не надо козней, оставьте мрачные недомолвки заговоров! Пусть каждый честный англичанин по доброй воле скажет, кто ему люб. Вспомните о потоках крови, которые лишь чудом не смыли эти стены! Мне трудно будет обойтись без вашего опыта и мудрости. И, ежели вы все же решите покинуть своего юного короля в этот час, знайте, что покидаете не меня, но Британию в тяжкие для нее дни!

Рейли умолк, переводя дыхание. Затем, вернув шпагу в ножны, продолжил напористо:

– Прошу высказываться, милорды. Я хотел бы слышать, что думаете об этом вы, лорд‑канцлер…

Прицельное внимание самозваного правителя островных королевств действовало на членов Тайного совета примерно так же, как прицельное внимание расстрельной команды на приговоренного к казни.