Это случилось в тот самый момент, когда Зайдулла облегченно перевел дух и пристыдил себя за неуместное волнение, которое подельник мог принять за трусость.

Дверь отворилась, и в прихожую вошла хозяйка. Она была на сносях, живот огромным шаром выпирал из-под тонкого цветастого платья. Женщина заслонила весь проход, словно страж, вставший на пути злоумышленников. Чтобы вырваться из квартиры, нужно было вжаться в стену и прошмыгнуть мимо нее к выходу.

— Ой, кто это?! — неожиданно тонким голосом выкрикнула хозяйка. Ворам стало ясно, что перед ними не грозный страж, готовый за собственное добро придушить голыми руками любого, а обыкновенная бабенка, которая вот-вот родит с перепугу на пороге собственной квартиры.

— Тихо, сучка, — негромко произнес Туча, — если вопить начнешь, размажем тебя по стенке… А теперь отойди, чтобы я твое брюхо ненароком локтем не зацепил.

Женщина была совсем молодой — от силы лет двадцать, и Зайдулла был уверен, что она проклинает в этот миг не только воров, выпотрошивших до основания ее гардероб, но и себя — за то, что явилась домой в неурочный час.

— Сейчас, сейчас. — Она предприняла неловкую попытку посторониться. — Только не убивайте меня!

— Вопить не будешь, дура, тогда останешься жить, — серьезно пообещал Туча и подхватил чемоданы с добром. — Ну что стоишь, двигай за мной, или тебе баба приглянулась? А то, может, на ночь с ней решил остаться? — Туча беззлобно оскалился, показывая ровный ряд зубов.

Женщина словно стала меньше ростом: как-то сгорбилась, втянула голову в плечи, а потом вдруг застонала и медленно, поддерживая руками огромный живот, опустилась на пол.

— Рожает! — ахнул Зайдулла.

— Ну чего встал, дурень, дверь открой, не видишь, что ли, я чемоданы держу?! — рявкнул Туча. — Сейчас она такой вой поднимет, что вся округа сбежится. Или ты в акушеры решил податься?

Женщине уже были безразличны стоявшие рядом грабители, не беспокоили чемоданы с дорогим добром, ее волновала лишь хрупкая жизнь, которая билась в ее чреве, и она, не стыдясь присутствия чужих мужчин, завалилась на пол, расставив ноги.

— Ой, Аллах! — выдохнул Заки.

Он открыл дверь, и Туча, громыхнув ребром чемодана о косяк, быстро выскользнул наружу. А еще через секунду Мулла услышал торопливый топот его ног на лестнице.

— Господи! Господи! — стонала женщина. — Ой, не могу! Рожаю! Врача…

Вор посмотрел в бледное лицо женщины и произнес:

— Потерпи! — Он осторожно поднял ее на руки и понес на кровать. Женщина показалась ему неимоверно тяжелой, и он думал только о том, чтобы не грохнуться с ней на пол среди разбросанного тряпья. — Потерпи, осталось немного.

— Ой, больно! — пожаловалась роженица Мулле, как родному. — У меня ведь воды отошли.

— Потерпи, я сейчас!

Спотыкаясь о разбросанные вещи, Заки выскочил на лестничную площадку.

— Баба рожает! — Он принялся стучать в двери. — Да отзовитесь кто-нибудь, помрет ведь!

Заки не сразу заметил на лестнице девушку лет семнадцати. Ее каблуки беспечно и быстро стучали по кафельным плитам. Девушка явно направлялась в квартиру к роженице.

— Где она?!

— Там, в комнате… Я ее положил на кровать. Она уже и кричать не может — боюсь, помрет! — оправдывался Мулла.

Зайдулла подумал, что теперь самое время смыться, но девушка неожиданно окликнула его:

— Молодой человек, вызовите перевозку, немедленно! Роддом тут недалеко, на Арбате. А я пока с сестрой побуду.