— Привет, — сказал я.

— Привет.

— О чем задумалась?

Она засмеялась:

— Знаешь, мои мысли вряд ли можно назвать романтичными. Пытаюсь представить, что скажет моя консультантша.

— А тебе обязательно обо всем ей докладывать?

— Да нет, конечно, необязательно. Но я все равно скажу: «Между прочим, я тут на днях оказалась в постели с одним парнем, который не пьет вот уже восемь дней!»

— А что, это смертный грех, что ли?

— Ну, не смертный, но это нехорошо.

— И как же она тебя накажет? Заставит прочитать молитву пятьдесят раз подряд?

Она снова рассмеялась. Мне всегда нравилось, как она смеется. Громко, весело, от души.

— Она непременно ответит: «Ну, что ж, по крайней мере ты хоть не пьешь. А это самое главное». И еще добавит: «Надеюсь, ты получила удовольствие?»

— А ты получила?

— Удовольствие?

— Да.

— Бог ты мой, нет, конечно! Я изобразила оргазм.

— Оба раза, да?

— Само собой, — она приникла ко мне, положила руку на грудь. — Ты останешься?

— А что скажет твоя консультантша?

— Ну, не знаю. Возможно, что вместо овечки на заклание пошла старая овца. О Господи, чуть не забыла!

— Ты куда?

— Позвонить.

— Ты что, серьезно? Будешь звонить своей консультантше?

Она покачала головой. Накинула халат и села, листая маленькую записную книжку Потом набрала номер и сказала:

— Привет, это Джен. Ты спишь, нет? Послушай, я, наверное, некстати, но позволь задать дурацкий вопрос. Слово «Рикон» тебе ничего не говорит?.. — Она продиктовала по буквам. — А я подумала, может, это ругательство, что-то в этом роде... Ага... — Какое-то время она слушала, потом возразила: — Нет, ничего подобного. Просто разгадываю кроссворд на сицилийском, вот и все. Знаешь, как-то не спится по ночам... О, это прекрасно отвлекает, ничуть не хуже Библии.

Закончив беседу, она повесила трубку и сказала:

— Знаешь, меня вдруг осенило. Я подумала, а вдруг это диалект или какое-то неприличное слово, ругательство какое-нибудь, и поэтому, вероятно, его нет в словаре.

— Какое еще ругательство? И когда это пришло тебе в голову интересно?

— Не твое дело!

— Ой, смотрите-ка, покраснела!

— Знаю, сама чувствую. Это мне урок: не лезь помогать другу расследовать убийство.

— Ни один добрый поступок не остается безнаказанным, да?

— Так, во всяком случае, говорят. Мартин Альберт Рикон и Чарлз Отис Джоунс... Эти имена он использовал?

— Оуэн, Чарлз Оуэн Джоунс.

— И ты считаешь, они что-то означают?

— Должны означать. Даже в том случае, если он ненормальный. Уж больно хитроумные имена! Должны что-то означать.

— Как Форт-Уэйн и Форт-Смит?

— Может быть. Но я думаю, с именами дело обстоит сложнее. А Рикон — вообще очень редкое имя.

— Может, он начал писать: «Рико»?

— Я об этом уже думал. В телефонном справочнике полным-полно Рико. А возможно, он родом из Пуэрто-Рико.

— Почему бы и нет? Все остальные «Рико», наверное, оттуда. Может, он фанат Кэгни.

— Кэгни?

— Ну, гангстер в сцене смерти, помнишь? «Мать милосердная, пришел конец Рико!» Теперь вспомнил?

— А мне почему-то казалось, что его играет Эдгар Робинсон.