– Селия! Где витают твои мысли? В последние дни ты о чем-то мечтаешь. На этой неделе ты дважды обедала с Джоном Бернсайдом и была с ним на верховой прогулке. Уж не влюбилась ли ты в него?

Селия вскинула голову:

– Влюбилась?

– Ну да, дорогая. Уверена, Джон – неплохая партия. Его сахарная плантация процветает, он сделал капиталовложения в судостроительную отрасль. Хотя Джон вдовец с двумя детьми, многие женщины находят его привлекательным.

– Да, это так.

– Почему ты покраснела? Кстати, ты очень загорела. Тебе следует носить шляпу. – Между тем Гаттерас вернулась к прежней теме: – Конечно, Джон Бернсайд – основной претендент. Но и Роджер Уитт тоже заинтересовался тобой. Он дважды присылал цветы и не скрывает, что ты ему нравишься.

Селия усмехнулась. Болезненно застенчивый Роджер изъяснялся только односложными фразами.

– Тетя Гаттерас, вы же знаете, что он не может связать трех слов без подсказки отца или своей молодой хорошенькой мачехи.

– Может, ты и права. Но придержи язычок, если хочешь произвести хорошее впечатление. И не забывай о Катрин Уитт. Может, она и молода, но с ней надо считаться.

Селия вышла из экипажа, шелестя пышными юбками. В наступавших сумерках еще видны были розовато-желтые отсветы великолепного заката. Уитты послали слуг, чтобы те встречали гостей с фонарями и освещали им дорогу к дому. Селия и Гаттерас последовали за слугой-китайцем по освещенной садовой дорожке.

По пути сюда Гаттерас рассказала племяннице, что поместила объявления в калифорнийских газетах и выражала надежду получить ответ уже через несколько месяцев. До своего отъезда в кругосветное путешествие она рассчитывала выдать Селию замуж.

Селия слушала вполуха и отвечала тетке рассеянно. Сегодня она была не в духе, хотя по настоянию Гаттерас днем вздремнула. Не успокоила ее и прохладная ванна. Теперь ее платье с широкой юбкой казалось ей некрасивым, а туфли – слишком тесными.

Когда они проходили мимо очаровательных шпалер, увитых глицинией, Селия прихлопнула москита, укусившего ее. От этого настроение стало еще хуже.

Девушку угнетала мысль о вечеринке, точно такой же, как все предыдущие. Ей надоела эта игра с поклонниками.

Их встретили очень приветливо. Хозяйка дома, хрупкая женщина лет тридцати с темно-русыми волосами, слыла красавицей.

– Гаттерас… Селия… Я так рада видеть вас… – Катрин Уитт улыбнулась Селии: – Я видела, как вас сопровождает в прогулках по городу один из самых красивых джентльменов. У вас серьезные планы? О дорогая, вы покраснели или это загар на ваших щечках? Мы, женщины, должны быть предельно осторожны с солнцем. Оно нас так старит!

Селия молча улыбнулась.

– Вы шили платье здесь, Селия? – спросила Катрин. – Я предпочитаю покупать одежду в Париже.

Почему Катрин Уитт так язвительна? Но, прежде чем Селия ответила на этот вопрос, шум в дверях возвестил о прибытии гостей. Женщины обернулись и увидели Джона Бернсайда и офицеров с «Калифорнии». В вечернем костюме, с зачесанными назад волосами, он казался весьма привлекательным.

Катрин поспешила к дверям, небрежно улыбнулась офицерам и протянула руки Джону Бернсайду.

– Джон, как я рада вас видеть! – воскликнула Катрин. – Вас постоянно встречают в городе, но вы никогда не находите минуты заглянуть к нам! Уж не сердитесь ли вы?

Услышав игривый тон Катрин, Селия вдруг поняла причину ее враждебности. Она ревновала! Муж Катрин – скучный шестидесятилетний старик, а Джон Бернсайд красив и энергичен.

– Сегодня я собираюсь завладеть его вниманием, Селия, – заявила Катрин, увлекая за собой Джона.