Катрин закрыла за собой дверь и подошла к кровати. Она была вне себя.

Селия внимательно наблюдала за ней, понимая причину ее злости.

– О чем вы хотите поговорить? О Джоне Бернсайде? Вам незачем расстраиваться, ведь вы замужем!

Катрин нахмурилась:

– Да. Но известно ли вам, что Джон был влюблен в меня до того, как я встретила Джарра? Я ему отказала.

«Интересно, правда ли это?» – подумала Селия.

– Я об этом не знала.

– Предупреждаю: если вы выйдете за Джона, вас ждут большие неприятности. Он уже рассказал нам о своих детях?

Селия кивнула. У Джона, дважды овдовевшего, были двадцатитрехлетний сын Бо от первого брака и восьмилетняя Тина от второго.

– Они – сущее наказание. Отец растит Тину полудикаркой, не уверена что она причесывается хоть раз в неделю. Бо довольно глупо повел себя на золотых приисках в Калифорнии, и папочке, – Катрин усмехнулась, – пришлось ехать за ним. Теперь Бо снова под папочкиным присмотром. Он слоняется по Маунтен Вью, рисуя картины, ибо вообразил себя художником. У него быстро меняется настроение и тяжелый характер. У вас с ним, несомненно, возникнут трудности.

– Понимаю.

– Надеюсь, это действительно так.

Катрин пожирала Селию глазами, в которых полыхала ревность.

– И кроме того, существует проклятие Бернсайдов.

– Проклятие?

Это было уж слишком. Селия уставилась на Катрин: не шутка ли это? Но та говорила совершенно серьезно.

– Не притворяйтесь наивной. На фамильном кладбище Бернсайдов полно женских могил. Старый Амос потерял двух жен в родах. Обе жены Джона умерли по той же причине. Хотя с матерью Тины это произошло после выкидыша. И жена Романа, Хоуп, тоже умерла в родах, но дна, конечно, похоронена на материке.

Селия была потрясена.

– Но роды всегда опасны, это известно всем.

– Опасны! Но не настолько, чтобы умирали все женщины в семье!

– Совпадение, – заметила Селия.

– Неужели? Два поколения? Держу пари, что и прежде были такие случаи, можете изучить их генеалогическое древо. На вашем месте я бы хорошенько подумала, прежде чем…

– Перестаньте! – Селия заткнула уши. – Я… я не желаю ничего слушать!

– Если вы собираетесь за Джона, вам стоит послушать, – с каким-то злобным удовольствием продолжила Катрин. – Есть и еще кое-что. Плантацию рвут на части.

– Что вы имеете в виду?

– Ненависть. Распри. И… – Она помолчала. – Чуть ли не убийство.

Сердце Селии учащенно забилось.

– Братья, – пояснила Катрин, – страшно враждуют из-за Маунтен Вью.

Селия облизнула пересохшие губы, поняв, что сейчас узнает тайну Романа. Ту, о которой не хотела говорить Гаттерас.

– Катрин, пожалуйста, вы должны мне все рас сказать. Я… я должна знать.

Рассказывая о вражде между братьями, Катрин почти забыла о неприязни к Селии.

– Джон на шестнадцать лет старше Романа. У него спокойный характер, тогда как Роман – неуравновешенный и необузданный. Когда родился Роман, его отец был уже в летах и безумно полюбил младшего сына.

Роман быстро подрастал, бегал с местными мальчишками, как и они, чувствовал себя в воде как рыба. Обаятельный, остроумный, красивый, он был любимчиком отца, Джон, серьезный и трудолюбивый, работал уже на сахарной плантации. Все считали, что именно он, старший сын, унаследует Маунтен Вью, верфи и прочее, нажитое бережливым Амосом Бернсайдом. Но Амос внезапно умер от разрыва сердца.