– Что же делать?

– Вообще-то у нас не очень серьезный замок. Может, вы просто выбьете его?..

Иван Павлович огляделся по сторонам. В подъезде пусто. Действительно, не стоять же с больной девчонкой на лестничной клетке.

– Послушай, ты давно здесь живешь?

– С рождения.

– Хорошо, значит, соседи тебя знают, ведь сейчас мы будем шуметь…

Плотный мужчина подошел к двери и осмотрел преграду, которую ему предстояло разрушить.

– Да. Ничего серьезного. Всего-навсего один замок.

Он отвел Катю к перилам, предложил ухватиться за них.

– Постой здесь, это недолго.

Иван Павлович разбежался и двинул дверь плечом. Дверь затрещала, но не открылась. Со второй попытки он бил уже ногой по замку, и этого оказалось достаточно.

– Вот и все, – удовлетворенно сообщил он.

– А я знаю, я слышала. Слышала, как грохнула о стенку в квартире распахнувшаяся дверь.

– Если дверная ручка немного попортила стену у вас в коридоре, то уж извините.

– Ничего, ничего. Главное, что теперь я дома. Спасибо вам большое. Сколько я должна вам заплатить?

– Да ты что? Ты лучше заходи давай и ложись на кровать, а придет мать – она тебе поможет. Извини, Катя, мне надо ехать.

Иван Павлович помог Катерине добраться до дивана и даже прикрыл пледом, лежавшим в кресле. Потом распрощался и поспешил уйти.

Вера Сергеевна пришла через час и увидела, что дочь спит на диване. Нервы у нее сдали, и, подбежав к Кате, женщина стала трясти девочку за плечо.

– Просыпайся, просыпайся, – бормотала она. – Ты что делаешь? Хочешь, чтобы у меня был разрыв сердца?

Катерина проснулась и, не поворачиваясь к матери, заплакала.

– Мама, уйди.

Вера Сергеевна сразу почувствовала неладное.

– Что случилось с дверью? Ты что, ее сама выбила?

– Да какая разница?..

– Ну-ка, посмотри на меня! – приказала мать.

Катя повернула к ней лицо с незрячими глазами.

– Господи! – Вера Сергеевна побледнела. – Ну-ка, сядь.

Посадив девочку, она заглянула ей в глаза.

– Ты что? Что с тобой? – Она начала трясти Катю за плечи.

– Мама, я ничего не вижу.

– Да как же это? Господи, как же так? Ты, может, дуришь меня? А?

Вера Сергеевна с надеждой посмотрела на дочь – у той по щекам текли слезы.

– Как же?..

– Мама, ты до туалета меня не проводишь? Я ведь теперь совсем ничего… совсем ничего не вижу.

Вера Сергеевна была ошеломлена. Но это же… Нет, она не могла поверить.

– Хватит, Катя. Хватит. Я и так устала. Я всю ночь не спала. Я же вижу, что у тебя с глазами все в порядке. Прекрати смотреть сквозь меня.

– Да ты что, дура старая! Не поймешь до сих пор, что я не вижу ничего! Меня изнасиловали в лесу и по голове трахнули.

Мать села рядом с дочерью, обняла ее и в голос заревела.

– Надо сообщить в милицию. Ты ведь знаешь, кто это сделал.

– Найдет кого твоя милиция? Вот по врачам помотаться – другое дело. Авось что и получится. Дай я пойду приму душ. Смою грязь. Черт, я до сих пор не могу привыкнуть к этой темноте.

– Как же ты выбралась из леса?

– Мама, я тебе все расскажу. Дай только искупаться – я вся грязная.

Мать помогла дочери забраться в ванну, открыла ей воду и вышла.

Вера Сергеевна боялась выпускать свое дитя надолго из поля зрения. Ей казалось, что девочка может наложить на себя руки. Хотя все может не так и безнадежно.