—  Наверное, они заперты в своих деревянных гнездах, — сказала она, оборачиваясь к Львиносвету.

Дымка и Флосси тоже нигде не было видно, хотя повсюду чувствовался их запах. Лапы у Остроли­стой покалывало от нетерпения, ей хотелось по­скорее очутиться в родном каменном овраге, хотя она знала, что даже там не сможет почувствовать себя в безопасности.

Глава XV

— Спасибо, Воробей, — проурчала Белолапа, когда Воробей положил перед ней сверток крестовника.

В детской было тепло и тихо. Ромашка и Милли вывели своих котят поиграть на свежем воздухе, и белая королева наслаждалась редким покоем.

—  Съешь все, слышишь? — напомнил Воробей. — Твои котята вот-вот появятся на свет, и тебе нужны силы.

—  Я знаю, — вздохнула Белолапа. — Надеюсь, ждать осталось уже недолго. Просто ужасно чувствовать себя такой огромной!

—  Все будет хорошо, — заверил ее Воробей. По­прощавшись с королевой, он выбрался из детской н присел на пороге. Утро было холодным, однако слабые лучи солнца уже начали потихоньку растапливать ночную стужу.

—  Так-так… — пробормотал он себе под нос. — Если Листвичка все еще ищет тысячелистник в лесу…

Войдя в свою палатку, он не почувствовал за­паха целительницы, зато сразу понял, что внутри есть кто-то еще, и этот кто-то ужасно раздражен.

«Мышиный помет! Только тебя мне не доста­вало!»

—  Привет, Ягодник, — как можно спокойнее сказал Воробей. — Что стряслось?

—  Хвост! — рявкнул молодой воин. — Болит ужасно! И пахнет как-то нехорошо.

Воробей нагнулся, чтобы обнюхать обрубок его хвоста, и его чуть не вывернуло от запаха гнили.

—  У тебя там заражение, — ответил он.

—  Что? — возмущенно вскрикнул Ягодник. — Но Листвичка говорила, что мой хвост давно за­жил!

—  Он и зажил, — ответил Воробей. — А теперь рана открылась снова. Вспомни, ты в последнее время цеплялся хвостом за что-нибудь? Как-то его ранил?

Ягодник задумался.

—  Кажется, я застрял в ежевике, когда гнался за кроликом. Точно, запутался хвостом в колючках! И что теперь?

—  Ничего, — вздохнул Воробей. — По крайней мере, ничего страшного. Сейчас наложим мазь из календулы, и все пройдет. Подожди немножко. — Он прошел в кладовую, где хранились травы, и на­шел календулу. Разжевав несколько листочков, Во­робей вернулся к Ягоднику и пробурчал с полной пастью: — Стой спокойно, пока я буду мазать.

—  Как ты думаешь, меня теперь освободят от обязанностей? — с надеждой спросил молодой воин.

—  Вряд ли, — безжалостно отрезал Воробей. — Гы же не хвостом охотишься или патрулируешь! Но завтра утром обязательно приходи снова, я намажу свежую мазь.

—  Ладно, — кивнул Ягодник. — Спасибо тебе. Сразу болеть меньше стало!

«Вот и славно. Иди отсюда, а у меня свои дела есть!»

Когда Ягодник убежал, Воробей вернулся в кла­довую и вытащил оттуда несколько листочков оду­ванчика, бурачника и кервеля. Зажав травы в зу­бах, он опрометью бросился к палатке старейшин и высыпал свою ношу перед Кисточкой.

—  Есть здесь та трава? — выпалил он.

—  Какая еще трава? — сердито зашипела Ки­сточка. — Совсем ты спятил, что ли?

Сквозь запах трав Воробей почувствовал силь­ный аромат свежей дичи и понял, что помешал старейшине завтракать.

—  Трава, про которую ты мне рассказывала, помнишь? Та, что Листвичка год назад принесла тебе по ошибке!

—  А, это, — проворчала Кисточка.