Увы, мать настояла на том, чтобы принять гостей, как подобает хорошей хозяйке – то есть, засадить их за этот астрономический, нескончаемый пир. Будь здесь Андуин или Седогрив, разговор мог бы выйти довольно приятным и легким. Туралион же с Аллерией, несомненно, почувствовали, насколько не по душе Джайне их методы, пытки, примененные ими вначале к аптекарю, а после и к контрабандисту – пусть даже ради сведений исключительной важности.

«Исключительной важности, Джайна. Исключительной. Твоя щепетильность может стоить нам цели».

Тут Джайна поймала себя на том, что сверлит Аллерию Ветрокрылую гневным взглядом. Некогда следопытка внушала ей лишь неподдельное восхищение, но после того, как в Аллерию вселилась Бездна, за словами и действиями приходилось следить с особенным тщанием. Кто говорил с ней сейчас, кто солгал, будто сыт по самое горло – Аллерия, или некая жуткая тварь из самой Бездны? Возможно, она сидит за столом неподвижно, как статуя, а мысли ее кипят, усердно трудятся над темными замыслами? В конце концов, после победы над Н’Зотом королева Азшара так и не объявлялась, а в последний раз ее видели входящей в открытый из Бездны портал. Возможно, Аллерия знает, куда исчезла грозная королева. Возможно, Н’Зот и побежден, но ведь слуг Бездны осталось немало, а ведь они тоже, по примеру Заразителя, могут стремиться к захвату Азерота. Сумеет ли Аллерия понять, где она, та грань, из-за которой не возвращаются? Как оградить помыслы от тлетворного влияния Бездны?

– Ну что же, – защебетала Кэтрин, – тогда, полагаю, еще немного вина всем нам придется кстати, не правда ли? Да-да, еще, еще вина!

К ужину мать вышла в великолепном темно-сиреневом рединготе, украшенном золотыми адмиральскими эполетами, а ее стального цвета седины были уложены тугим, элегантным куполом.

– Госпожа!

Двустворчатые двери из зала в столовую были распахнуты настежь. По обе стороны от них, в карауле, стояли двое стражей дома Праудмуров, вооруженных пиками, однако сейчас мимо них в комнату проскользнул третий, в съехавшем набок шлеме. Запыхавшийся от быстрого бега, страж замер на месте, безуспешно стараясь поскорей отдышаться.

Встревоженные внезапным вторжением, и Джайна, и ее мать поднялись на ноги.

– Во имя ветра и моря, Кормери, говори же! – холодно, с привычным спокойствием адмирала, пусть и отставного, велела Кэтрин Праудмур. – Что на тебя нашло?

– Его схватили!

Кого бы ни ожидала Джайна увидеть в родовом замке, завернувшим на огонек, Флинна Фэйрвинда среди таковых не значилось. Однако к накрытому столу, отпихнув с пути Кормери, едва не падая с ног, плелся именно он, этот старый пират.

– Кто схватил? Кого? – спросила Джайна, оставив вино и тарелку и двинувшись Фэйрвинду навстречу.

Аллерия с Туралионом последовали за ней, и вскоре все четверо обступили нежданного гостя. Тот выглядел так, будто штормовал в море не один месяц. Лоб его был покрыт растрескавшейся корочкой соли, смуглая кожа обожжена солнцем до волдырей, темно-рыжие волосы, выбившиеся из-под ленты, нелепо торчали в стороны.

– Мы шли…

Тут он, вновь задохнувшись, осекся. Один из слуг, возникнув рядом, подал ему бокал воды, но Фэйрвинд оттолкнул его руку, сгреб со стола бутылку вина и на добрых десять секунд припал к ее горлышку.

– Мы шли назад полным ходом, сквозь шторм… спешили, как только могли… проклятье, Мелли чуть до смерти себя не довела… но путь этот знала прекрасно и сказала, что лучшего порта нам не сыскать.

– Что с Мелли? Что вообще происходит? – вмешалась Кэтрин, выхватив бутылку из его рук.

– Вот, Флинн, присядь-ка, – велела Джайна, мягко подталкивая Фэйрвинда к освобожденному Аллерией креслу.