* * *

В офисе меня ожидала пожилая женщина. Она была одета в черное и представилась бабушкой Черил Остин. Родители Черил погибли в автокатастрофе, когда ей исполнилось четыре года, и она воспитывала маленькую девочку. Она хотела поблагодарить меня за помощь в расследовании. Она говорила о том, какой была Черил в детстве. Как она росла в Техасе. «Конечно, она была хорошенькая», сказала она, «и мальчики, конечно, любили ее. Вокруг всегда крутилась кучка, не отгонишь даже прутом.» Она помолчала. «Конечно, я всегда думала, что у нее не в порядке с головой. Она хотела держать всех этих ребят на привязи. И любила, чтобы они дрались из‑за нее. Я помню, когда ей было семь или восемь, она смотрела, как мальчишки катаются в пыли, и хлопала в ладоши. Когда она стала подростком, то уже по‑настоящему в этом понимала. Точно знала, что делать. Не очень приятно было это видеть. Нет, что‑то не так было с ее головой. Она могла быть плохой. И эта песня, которую она всегда ставила, день и ночь. Кажется, о том, как потерять разум.»

«Джерри Ли Льюис?»

«Да‑да, и я знаю почему. Это была любимая песня ее отца. Когда она была совсем маленькой, он возил ее в город на своей машине, обняв рукою, а радио устраивало этот страшный рев. На ней было лучшее летнее платье. Она была такая хорошенькая. Копия своей матери.»

Потом женщина начала плакать, вспоминая все это. Я дал ей салфетку.

Пытаясь проявить сочувствие.

И очень скоро она захотела узнать подробности того, что произошло. Как умерла Черил.

Я не знал, что ей сказать.

* * *

Когда я вышел из вестибюля Центра Паркера и обходил фонтаны, меня остановил японец в костюме. Около сорока, темные волосы и бородка. Он чопорно приветствовал меня и дал свою визитку. Только через некоторое время я понял, что это господин Шираи, глава финансов Накамото. «Сумису‑сан, я хотел повидаться с вами лично, чтобы сказать, как сильно моя корпорация сожалеет о поведении господина Ишигуро. Его поступки не были одобрены и он действовал, не имея на то полномочий. Накамото является честной компанией и мы не нарушаем закон. Я хочу заверить вас, что он не представляет нашу компанию и не олицетворяет того, за что мы выступаем в области бизнеса. В этой стране работа господина Ишигуро привела его к контактам со множеством инвестиционных банкиров и с людьми весьма низкого пошиба. Откровенно говоря, мне кажется, что он слишком долго находился в Америке. Он обзавелся здесь массой плохих привычек.» Вот так оно и было, извинение и оскорбление в одно и то же время. Я вообще не знал, что и ответить ему.

Наконец, я сказал: «Господин Шираи, было предложение финансировать небольшой дом…»

«О, правда?»

«Да. Вероятно, вы не слышали о нем.»

«Вообще говоря, мне кажется, я кое‑что об этом слышал.» Я сказал: «Я хотел бы знать, что вы намереваетесь делать с этим предложением теперь?»

Наступила долгая пауза.

Слышался только плеск фонтана справа.

Шираи косился на меня в мутном послеполуденном свете, пытаясь решить, как играть дальше.

Наконец, он сказал: «Сумису‑сан, предложение было неподходящее и оно, конечно, отозвано.»

«Благодарю вас, господин Шираи», сказал я.

* * *

Коннор и я возвращались в мою квартиру.