— К чему ты клонишь? — тронутые сединой брови Александра Державина сошлись к переносице.

— А теперь позвони своему старшему брату и спроси его, что он думает на мой счёт.

— И что он может думать? — отец Никиты задумчиво тарабанил пальцами по столу.

— Удивлюсь, если он не переспросит, кто такой Никита.

— Ну, дорогой мой, — пробасил отец, пряча взгляд в бумаги на столе, — у Лёни — работа, семья, он постоянно какие-то инновации вводит…

— Спроси у остальных, — сказал я.

— Ну вот Карина…

— Карину оставь в покое, ей ничуть не слаще, и у неё также никого нет.

— Ты хочешь в этом обвинить меня?

Я видел, что Александр Игоревич действительно не понимает, к чему я веду разговор. Ему казалось, что я хочу всё свалить на то, что он мною не занимался и не воспитывал. А, между тем, проблема была гораздо глубже. Если в прошлой жизни я не мог покинуть пределы родового небоскрёба, но со мной общались в соответствии с моим статусом и положением, то здесь…

— Совсем нет. Я лишь о том, что человек, маг — он, или нет, — животное социальное и предпочитает тот круг общения, где ему рады, а не тот, где его даже за пустое место не принимают. Несмотря на то, что полагается ему быть как раз во втором.

— Да я понял, понял, — устало проговорил отец, потерев глаза ладонью. — Ты скажи мне, зачем ты в женское общежитие-то полез? Да ещё и украсть там что-то попытался! Что там вообще можно красть, кроме дерматита и блох? И не заливай мне про сверхсильный артефакт, который спасёт мир, я уже слишком стар для таких басен.

Я улыбнулся. Как же он сейчас был похож на моего отца! Словно и не разделяли нас многие миры.

«Ага, покажи ему, — усмехнулся Архос. — Будь я отцом этого тела, выпорол бы, ей-богу».

Я достал из кармана кружевные красные трусики.

— Всего лишь карточный долг и дурацкое задание для пари.

Я видел, как сквозь бороду начинает просвечивать улыбка.

Но тут же всё изменилось.

Возможно, он видел то, что ускользнуло от моего внимания, но, скорее, что ускользнуло от внимания Никиты ещё накануне.

— А ну брось их! На них же заклинание на смерть! — он пригляделся. — Сработавшее. Как ты жив-то вообще?

Я пожал плечами.

— Сознание потерял пару раз, и всё. А так — нормально вроде. Может, слабое?

— Какое там! Аж светятся! Эх, вот поэтому я и не одобряю!.. А, — он махнул рукой, взял пакет и канцелярский нож, аккуратно подцепил трусы и положил их в пакет. — Совсем разряженные. Значит, кого-то всё-таки убили. Тебе просто повезло.

«Ага, повезло», — хмыкнул у меня в голове Архос.

Честно говоря, я уже стал привыкать к его постоянному ворчанию на задворках моего сознания.

— Ты сейчас же возвращаешься к себе, врача пришлю. А я к деду твоему поеду.

— Зачем? — спросил я.

— Ты, что, до сих пор ничего не понимаешь? — совершенно искренне удивился он.

Я лишь отрицательно помотал головой.

— Это покушение. А покушение на тебя — покушение на род, каким бы недосилком ты не был. Понимаешь?

Понимал. Вот это я уже понимал.

* * *

Игорь Всеволодович Державин был пожилым мужчиной восьмидесяти лет от роду, которых дать ему при всём желании было нельзя. Если поставить их рядом с Александром Игоревичем, младшим его сыном, то никогда не скажешь, кто старше.