Эйдриан растерянно глядел на нее, пораженный неожиданной переменой в облике и голосе госпожи Дасслеронд. Но сильнее всего его потрясли произнесенные ею слова и ощущение бесповоротности, которое они оставили.

— Если ты по-прежнему будешь упорствовать и тебе посчастливится остаться в живых, то закат солнца ты встретишь уже за пределами Эндур'Блоу Иннинес, — сурово продолжала предводительница эльфов.

От воли, готовой сокрушить любое упрямство Эйдриана, и нескрываемого гнева, который за маской внешнего спокойствия кипел в душе Дасслеронд, у него подкашивались ноги.

— Я не знаю, как добиться этого, — стал оправдываться Эйдриан. — Я и раньше пытался, но у меня не получалось.

— Потому ты и продолжишь свои попытки, — ответила госпожа Дасслеронд. — Если бы мы упражнялись только в том, что нам легко дается, то были бы обречены на посредственность. Твое признание в собственной слабости только укрепляет мою решимость отправить тебя в пещеру, чтобы ты продолжил учиться искусству общения с Оракулом. И сегодня, и каждый день.

— Мне это занятие вообще не нравится, — не унимался юный упрямец.

— А почему ты решил, что оно должно тебе нравиться? — бесстрастным тоном осведомилась госпожа Дасслеронд. — Ты находишься здесь не ради собственного удовольствия. Не забывай об этом.

Эйдриан принялся было возражать, но предводительница эльфов властным жестом велела ему замолчать.

— Выбирай одно из двух, — сказала она. — Ты знаешь, к чему приведет тебя каждый из путей. И довольно препирательств. Выбирай. Говорить здесь больше не о чем.

Мальчик не считал, что их разговор закончен, однако госпожа Дасслеронд, не слушая его, удалилась, даже не обернувшись.

— У вас нет нитей, дергая за которые, вы можете мною управлять! — крикнул ей вслед Эйдриан, отчаянно борясь с подступающими к горлу слезами.

Тоска, отчаяние, одиночество — все эти чувства лавиной обрушились на него. Отъезд Бринн Дариель — единственного человеческого существа в Эндур'Блоу Иннинес и потому самого дорогого для Эйдриана Виндона — глубоко ранил мальчика. Он вдруг ощутил себя намного более одиноким, чем прежде. Надежд на то, что кто-то сможет заполнить пустоту, возникшую после отъезда Бринн, почти не было.

Как ему хотелось выкрикнуть Дасслеронд в лицо, что он не желает подчиняться ее приказам! Но страх оказаться изгнанным за пределы долины эльфов все же был сильнее бунтарских порывов. Эндур'Блоу Иннинес была для него единственным родным домом. Судя по рассказам о внешнем мире, жизнь там не сулила ничего приятного: нескончаемые войны, страдания и в довершение ко всему опустошительная чума, косившая людей десятками тысяч.

Эйдриан несколько раз с шумом втянул в себя воздух, пробормотал сквозь зубы еще пару проклятий в адрес Дасслеронд и протиснулся в дыру, служившую входом в небольшую земляную пещеру. Толстый изогнутый корень возле одной из ее стенок заменял скамейку. На полу стояла зажженная свеча, а на противоположной стене было укреплено зеркало. Мальчик вдохнул распространяемой свечой аромат сирени, смешанный со множеством других запахов лесистой эльфийской долины. Ему сразу же стало легче. Исчезло напряжение, сводившее все его мышцы. Наверное, свеча имела какое-то отношение к эльфийской магии запахов и ее специально поставили здесь, чтобы успокоить неуправляемого Эйдриана. Впрочем, сейчас ему было наплевать на все уловки обитателей долины.

Передернув плечами, мальчик уселся на широкий корень и вперился взглядом в зеркало. Просидев так некоторое время, он задул свечу.

Сначала он ничего не видел, но когда глаза освоились с сумраком пещеры, на стене проступил прямоугольник зеркала. Эйдриан попытался смотреть не на зеркало, а на стену, на которой оно висело.