Томас не знал, как подступиться к неизбежному. Обычно трудно подыскать слова для обвинения, особенно если собеседник не ожидает их услышать. Однако с годами Питт привык к этому — точно так же, как привыкаешь к раннему ревматизму. Ты знаешь, что время от времени случаются приступы боли, и стараешься к ней приспособиться. Но на этот раз было труднее, нежели обычно. В последний момент инспектор снова избрал обходной путь.

— А не может тут быть зависти? — спросил он. — Ведь она очаровательная девушка.

Алисия улыбнулась, и в этой улыбке была снисходительность к его неосведомленности.

— Единственные, кто завидует светским юным леди, — это другие светские юные леди. Вы действительно думаете, инспектор, что одна из них наняла людей, чтобы выкопать из могилы покойного отца Верити?

Томас почувствовал, что сказал глупость.

— Нет, разумеется, нет. — Все получалось еще хуже, когда он старался быть тактичным. — Но если метили не во вдовствующую леди Фицрой-Хэммонд и не в мисс Верити, то, быть может, в вас?

Она немного помедлила с ответом. Ее пальцы замерли на резном деревянном подлокотнике дивана, вцепившись в бахрому.

— Я не думаю, что кто-то так сильно меня ненавидит, — тихо произнесла она.

Томас решил копнуть глубже. Нельзя поддаваться жалости. Некоторые убийцы бывают превосходными актерами.

— Не одно преступление совершалось из ревности.

Алисия застыла на месте. Он уже начал думать, что не дождется ответа.

— Вы имеете в виду убийство, инспектор Питт? — наконец спросила она. — Это ужасное, безумное преступление, но убийство тут ни при чем. Огастес умер от сердечного приступа. Он хворал больше недели. Спросите доктора Макдаффа.

— Может быть, кто-то хочет, чтобы мы думали, будто это убийство? — Питт говорил спокойно, почти без эмоций, словно рассматривал академическую проблему, а не убийство.

И вдруг Алисия поняла, куда он клонит.

— Вы имеете в виду, что они выкапывают Огастеса, чтобы обратить внимание полиции? Неужели вы считаете, что кто-то настолько ненавидит одного из нас?

— Разве такого не может быть?

Слегка повернувшись к камину, Алисия принялась глядеть на пламя.

— Да, наверное, может — было бы глупо это отрицать. Но это такая страшная мысль!.. Я не знаю, кто мог бы это сделать и почему.

— Мне говорили, вы знакомы с Домиником Кордэ.

Вот он и сказал это. Краска залила лицо Алисии. Вопреки ожиданиям, Томаса от этого не покоробило, хотя она совсем недавно овдовела. Напротив, ему было жаль Алисию оттого, что она так смутилась. Вероятно, ее любовь на той стадии, когда больше не можешь отрицать свои чувства, но не уверен в чувствах другого.

Алисия все еще не смотрела в его сторону.

— Да, знакома. — Она теребила бахрому дивана. Руки были очень ухоженные, они привыкли лишь вышивать да расставлять цветы в вазах. Алисия не могла просто сменить тему и была вынуждена что-то добавить. — Почему вы спрашиваете?

На этот раз Томас действовал деликатнее.

— Вы не думаете, что кто-то может ревновать к вашей дружбе? Я знаком с мистером Кордэ. Он обаятельный мужчина и завидный жених.

Ее румянец сгустился, и, почувствовав это, Алисия еще больше смутилась.

— Возможно, мистер Питт. — Она внезапно подняла глаза. Он не замечал раньше, что они золотисто-карие. — Но я совсем недавно овдовела… — Возможно, осознав, как напыщенно звучит эта фраза, Алисия начала снова: — Представить себе не могу такого ненормального, который бы совершил подобное преступление из зависти, даже из-за мистера Кордэ.

Питт сидел напротив, всего в нескольких футах от нее.