Это ведь не вы? — спросил у него Марков. — Разговор конфиденциальный, можете не врать мне. Официальное признание мы обговорим позже.

— Витаса я. Не намеренно. Как и сказал. Он решил геройствовать. Выбежал на балкон, намереваясь спрыгнуть. Но яд действовать начал, и у него голова закружилась…

— Он крикнул: «ПОЩАДИ!» Было такое?

— Да. Я протянул руку, чтобы придержать его, а он решил, что я толкаю. Дернулся назад и выпал.

— Вы ушли не сразу?

— Почему же? Тут же убежал. Я был в ужасе.

— И деньги не взяли?

— Какие?

— Пятьдесят тысяч евро. Вы ведь столько требовали за девственность внучки?

— Это не я, а Али. Я начал интимную переписку с Витасом, но мне стало противно, и я поручил это девочке. Что именно она ему писала, я не знал.

— Как вы вообще узнали, что Витас — это сын Латыша?

— Случайно. Дело в том, что я контролировал внучку. Проверял ее звонки, переписку, соцсети. И наткнулся на аккаунт Витаса, с которым Стефания общалась больше, чем с остальными. Увидев его фото, обалдел. Копия Латыша!

— Разве?

— Я-то знал его с малых лет. Помнил, каким Гошан был до операций. Витас очень на него похож, только светлый. За два месяца мы с Али подготовили его к встрече, и подготовились сами. Точнее, я. Девочка не должна была ехать. На этом я настаивал. Но она не послушалась — упрямая, вся в отца и его породу. И так же, как Ильяс, она была озабочена кровной местью. Отец ее ладно, там было велико влияние деда Сафара. Его помню. Волевой старик, горец в папахе, в Великую Отечественную в разведке служил, голыми руками врагов убивал, ногу себе отрезал, чтобы в плен не попасть. Настоящий герой. Но именно из-за него Марат с собой покончил — не знал, как тому в глаза посмотреть. Умер вскоре старый горец. Но Ильяс дал ему слово найти и покарать Латыша.

— И нашел! Каким образом, кстати?

— Не знаю. Я же сидел, а в письме многого не расскажешь.

— Но Ильяс писал?

— Да, часто. Обо всем мне рассказывал. В том числе о том, что нашел Латыша и собирается ему отомстить. Вскоре письма перестали поступать, пока я не получил весточку от вдовы Боксера — она ведь была замужем сначала за ним, потом за младшим братом. Бедная Рафина, она столько горя хлебнула…

— И все из-за Латыша?

— В большей части бед виноват он. Но не во всех, конечно. Ее первенец родился больным и умер не из-за него. Да и муж Марат на преступление пошел по своей воле. Не Латыш его подбивал, а наоборот. Но обоих супругов Руфина потеряла по вине Латыша. И Али узнала об этом.

— От нее?

— Нет, от бабушки. Для той главным злом была Рафина, которую она считала проклятием их рода, вторым Латыш, а третьим я.

— А вы почему?

— Она была уверена в том, что я сбил с истинного пути ее сына. Женщина от горя немного помешалась и готова была всех проклинать. Винить ее в этом нельзя. Но зря она внучку погрузила в семейную драму. Та стала одержима темой кровной мести. Но я понял это только недавно. Знай я, что все так серьезно, ничего бы не рассказывал Алие о Витасе…

— Но вы и сами хотели убить Латыша?

— Честно? Нет. Я искал его, чтобы посмотреть в глаза. До последнего я допускал мысль о том, что Латыш нас не предавал.

— Вы все же встретились с ним?

— Не успел. Когда я явился, он уже был мертв. Меня снова опередили, как когда-то. И спутали все мои планы. Но что я мог поделать?

— Алия отомстила за дядю, папу, маму… И за вас!

— Хрупкая девочка, взвалившая на себя неподъемную ношу.