– Где он сейчас, не знаешь?

– И знать не хочу! Околачивается у себя, думаю. Где ему больше и быть, как не в лесу?

– Уезжать он не собирался?

– А бог его знает! Он трепач, так пойми его. Пускай катится на все четыре стороны!

– Дружок у него есть?

– Такой же, как сам, – Петька Гилев, с одной колодки спущены.

– Давно в химлесхозе они?

– Года полтора. Колька из заключения приехал, а Петька за неделю. до него появился. Вот и смахнулись.

– А ты как узнала его?

– Я всех одинаково узнаю: мало их трется у меня возле стойки? Разлив же: у одного до пол-литры не хватает, ко мне идет. Я и рубель беру.

– Фотокарточки нет у тебя с него?

– Откуда? Не жених ведь. Что это они так понадобились тебе? Нашкодили, знать? Они с пьяных глаз все могут…

– Придется в химлесхоз идти, – сказал Ефим, поднимаясь. – Не лишку ты рассказала мне, А на этой неделе не видела их в поселке?

– Давно не встречала, Ефим. Хочешь верь, хочешь не верь, – ответила она по-серьезному.

Афанасьев видел, не врет. Да и знал, что Катька – баба честная и прямая, хитрости в ней никакой нет. Вся недостача ее – по женской линии.

В химлесхозе Афанасьев без труда установил, что Ширяев и Гилев получили расчет за день до происшествия в доме Червякова.

Ни одного хорошего слова не услышал о них Афанасьев,

За полтора года Ширяев и Гилев едва ли ночевали в общежитии половину ночей, а когда являлись, то непременно пьяными. В небольшом клубике лесного хозяйства без них не обошлось ни одного скандала. Жадные до денег, они пропадали в лесу неделями, а когда получали заработанные деньги, не уходили из поселка, пока не спускали все. Так и жили, не заглядывая вперед, довольствуясь тем, что есть на сегодня.

Ребята из общежития, которые жили вместе с Ширяевым и Гилевым, рассказали, что друзья последнее время забросили пьянку и налегали на работу. Собирались уезжать.

– И хорошо заработали? – спросил Афанасьев.

– Тысяч по пять, самое малое, увезли, – прикинули соседи. – В бухгалтерии вам точно могут сказать.

– Что ж у них багажа не было, коль они так много зарабатывать могли?

– А Колька всегда говорил, что маленький, да тугой бумажник в сто раз лучше большого чемодана с тряпьем.

– За что сидел Ширяев в тюрьме, не рассказывал вам?

– Спрашивали, да он увертывался: за божий промысел, отвечал.

– В общежитии ни у кого ничего не пропадало при них?

– Этого сказать не можем. Что делали на стороне, нам неизвестно, а здесь парни рук не замарали. Ручаемся.

Ребята из общежития помогли Афанасьеву и найти фотографии Ширяева и Гилева.

Не откладывая, Ефим зашел в аптеку и в числе разных других показал фотографии девушке, которая видела на вокзале парней, обогнавших ее на дороге.

– Есть на этих фотографиях они? – спросил ее Афанасьев.

– Вот эти, – уверенно выбрала она нужные.

Разыскал домашний адрес станционной буфетчицы Фаи. Сходил с фотографиями и к ней, получил еще одно подтверждение.

И только после этого отправился домой. И хотя время двигалось к девяти, чувствовал себя легко, даже сам не заметил, как тихонько стал подпевать в такт своим шагам… Зашел домой и распорядился с порога:

– Маруся, давай-ка в ружье! Если поторопишься, так на девять часов в кино успеем!.