Затрещина, отвешенная Данутом, заставила приказчика замолчать. Кажется, он даже на несколько секунд лишился сознания, а юноше стало стыдно, что бьет пленного. Видя, что приказчик очухался, парень спросил:

— Ты говорил, что Торговый дом с «младых ногтей» строил. А почему же дядька купчую подписал? Не верю, чтобы у моего отца столько векшей было. Да и зачем Силуду свой торговый дом продавать?

— У твоего отца, — покосился на правую руку Данута приказчик, — не в обиду будь сказано, никогда ничего не было. А купчую сам господин Силуд попросил составить. Твой отец в Аркалльской битве участвовал, а дядька нет, а по законам Тангейна, все участники битвы освобождались от налогов на десять лет. Купчую он выписал, доверенность на управление выправил. Милуд — он человек простой. Ну, попросил брат купчую выправить, чего бы брату любимому не помочь? Да и векши Милуду нужны были. Он с войны с молодой женой пришел, ребенка ждали. Силуд брату сто векшей дал, на хозяйство.

— И не побоялся дядюшка, что мой отец — его брат, захочет Торговый дом себе забрать?

— Так я же говорю — Милуд, человек простой. Не стал бы он брату ничего худого делать. Господин Силуд думал, что брат ему потом купчую вернет, вот и все. Может, вернул бы, но неприятность случилась. В матери твоей кто — то орка признал. Внешне — то ведь в Арине от орка ничего не было — ни клыков, ни кожи зеленой. Баба как баба. Красивая. Ну, сильная очень. Как — то ее на базаре пытались подрезать, так она трех мужиков едва не убила. Когда твой отец в отлучке был, ваш дом подожгли. Дверь с улицы подперли, а окна маленькие, взрослый человек не пролезет. Арина только тебя и успела выбросить, да шкатулку. Ну, в ней барахло было — пара колечек да серебряшка. Соседи тебя подобрали, шкатулку тоже. Ну, отец приехал, горевал очень. А ему добрые люди шепнули — мол, если за сына боишься — лучше бы тебе уехать. Тогда же, сам понимаешь, к оркам совсем другие отношения были. Хороший орк — мертвый орк.

— А кто дом поджег? — поинтересовался Данут, пристально посмотрев в глаза приказчика.

— Да кто его знает? — пожал плечами Инвудас, посмотрев в глаза юноши честным взглядом. Пожалуй, слишком честным.

— А не проще тебе было дом обыскать, купчую найти?

— Это ты про что? — насторожился приказчик.

— Да все про то же. Откуда бы ты узнал, что в шкатулке те самые безделушки были? Только не ври, что соседи сказали. Да и смысла врать нет. Про безделушки ты мог узнать, если сам шкатулку открывал.

Данут схватил Инвудаса за шиворот, как следует тряхнул его:

— Кто дом приказал поджечь?! Дядя?

— Он самый, — признался Инвудас. — Милуда случайно в доме не оказалось — он за лекарем бегал. У тебя не то живот заболел, не то еще что, вот он и побежал. Не знал я… — прищелкнул Инвудас языком. — Если дом петролом облить — тушить поздно. А так, одним махом бы все проблемы хозяин решил. Брат погиб, а кто станет наследником брата? Вот и все. Милуд жену схоронил — да и нечего там хоронить было, пепел, тебя в охапку и ушел. Мы думали, сгинул он. А тут — наследник объявился. Эх, ну почему твоя мать шкатулку выкинула? А еще лучше, если бы ты вместе с отцом сгорел. Тогда бы и я тут не сидел…

— Ах ты, сволочь! — замахнулся Данут, но ударить не смог. Уж слишком мерзким и гадким показался ему старший приказчик. Ударить такого — все равно, что самому взять в руки дерьмо. Хотя, нет — дерьмо не такое противное…

Юноша выскочил из подвала, оставив Инвудаса наедине с мордоворотами. Уж что они сделают с ним сделают — утопят, живьем закопают, отпустят домой, это их дело.