МОЖЕТ, ОНИ И НЕ ХОТЯТ ОСТАВИТЬ НАС ЖИВЫМИ. РЕШИЛИ ПРОСТО СОХРАНИТЬ СТАТУС КВО. КАК ВЫ ПОСТУПАЕТЕ С НЕРЕШАЕМЫМ УРАВНЕНИЕМ? СТИРАЕТЕ ЕГО С ДОСКИ.

Нож в спину, револьвер с глушителем, а может, что-нибудь и еще более хитрое – капля редкого яда на конце иглы. Конвульсии на углу Третьей и Семнадцатой. Инспектор, у этого человека, похоже, сердечный приступ.

Ему необходимо попытаться собрать оставшуюся в нем малость энергии. Другого выхода просто нет.

Они дошли до стоявших на перекрестке пешеходов. На противоположной стороне горели и казались вечными слова «не переходить». Он оглянулся. Зеленая машина остановилась. Дверца открылась, и из машины вылезли двое в строгих костюмах. Они были молоды и гладко выбриты. Выглядели значительно свежее, чем Энди Макги.

Он попытался протолкнуться через толпу, судорожно ища глазами свободное такси.

– Эй, ты...

– Бога ради, парень!

– Осторожно, мистер, вы наступили на мою собачку...

– Извините... извините... – в отчаянии повторял Энди. Он искал такси. Но его не было. В любое другое время улица была бы набита ими. Он чувствовал, что люди из зеленой машины приближаются к ним, готовые схватить его и Чарли, забрать их бог знает куда, в Контору, к черту на рога или сделать что-нибудь еще похуже...

Чарли положила голову ему на плечо и зевнула. Энди увидел пустое такси.

– Такси! Такси! – закричал он, размахивая изо всех сил свободной рукой.

Те двое, сзади, отбросив всякое притворство, побежали. Такси подъехало.

– Стой! – закричал один из них. – Полиция! Полиция!

Женщина где-то сзади вскрикнула, и толпа начала рассыпаться. Энди открыл заднюю дверцу такси и подсадил Чарли. Затем нырнул сам.

– Ла Гардия, жмите, – сказал он.

– Стой, такси. Полиция!

Таксист повернул голову на голос, но Энди дал мысленный посыл – совсем небольшой. Боль кинжалом пронзила ему голову и тут же отпустила, оставив несильное ощущение, подобно утренней ноющей боли – так бывает, когда отлежишь шею.

– Они, думаю, гонятся вон за тем черным в клетчатой кепке, – сказал он таксисту.

– Точно, – сказал водитель и спокойно отъехал от бровки, двинувшись по Восточной Семнадцатой.

Энди оглянулся. Двое одиноко стояли на бровке тротуара. Остальные пешеходы явно чурались их. Один из тех двоих снял с пояса радиотелефон, заговорил. Затем они исчезли.

– А тот черный, – сказал водитель, – что он сделал? Думаете, грабанул винный магазин или чего еще?..

– Не знаю, – сказал Энди, пытаясь сообразить, как поступать дальше, как постараться выжать из этого таксиста большую пользу с наименьшей затратой энергии. Заметили ли они номер такси? Следует исходить из того, что заметили. Но они не захотят обращаться к полиции города или штата и по крайней мере какое-то время будут в замешательстве.

– Все они куча отребья, эти черные в городе, – сказал таксист. – Не говорите, сам скажу.

Чарли засыпала. Энди снял вельветовый пиджак, свернул подложил ей под голову. Перед ним забрезжила слабая надежда. Если он правильно сыграет – дело может выгореть. Хозяйка Судьба послала ему слабака (не в обиду ему будь сказано). Он был из тех, кого, казалось, особенно легко подталкивать по нужной дорожке, – белый (азиаты по какой-то причине самые неподдающиеся), достаточно молодой (старые почти невосприимчивы) и среднего умственного уровня (умным давать мысленный посыл легче всего, глупым – труднее, а умственно отсталым – невозможно).

– Я передумал, – сказал Энди. – Отвезите нас, пожалуйста, до Олбани.

– Куда? – Водитель уставился на него в зеркало заднего вида.