И я вручил ей мой лист.

   Она прочитала его.

   -- Нет, -- сказала она, -- такую штуку подавать Председателю Совета Народных Комиссаров?

   -- Что же мне делать? -- спросил я и уронил шапку.

   Надежда Константиновна взяла мой лист и написала сбоку красными чернилами:

   "Прошу дать ордер на совместное жительство".

   И подписала:

Ульянова.

   Точка.

   Самое главное то, что я забыл ее поблагодарить.

   Забыл.

   Криво надел шапку и вышел.

   Забыл.

   В четыре часа дня я вошел в прокуренное домовое управление. Все были в сборе.

   -- Как? -- вскричали все. -- Вы еще тут?

   -- Вылета...

   -- Как пробка? -- зловеще спросил я. -- Как пробка? Да?

   Я вынул лист, выложил его на стол и указал пальцем на заветные слова.

   Барашковые шапки склонились над листом, и мгновенно их разбил паралич. По часам, что тикали на стене, могу сказать, сколько времени он продолжался:

   Три минуты.

   Затем председатель ожил и завел на меня угасающие глаза:

   -- Улья?.. -- спросил он суконным голосом.

   Опять в молчании тикали часы.

   -- Иван Иваныч, -- расслабленно молвил барашковый председатель, -- выпиши им, друг, ордерок на совместное жительство.

   Друг Иван Иваныч взял книгу и, скребя пером, стал выписывать ордерок в гробовом молчании.

   Я живу. Все в той же комнате с закопченным потолком. У меня есть книги, и от лампы на столе лежит круг. 22 января он налился красным светом, и тотчас вышло в свете передо мной лицо из сонного видения -- лицо с бородкой клинышком и крутые бугры лба, а за ним -- в тоске и отчаянье седоватые волосы, вытертый мех на кацавейке и слово красными чернилами.

Ульянова.

   Самое главное, забыл я тогда поблагодарить.

   Вот оно неудобно как...

   Благодарю вас, Надежда Константиновна.

Михаил Б.

---------------------------------------------

   Впервые: Журнал "Железнодорожник", 1924, No 1--2.

   М. А. Булгаков действительно долго не мог добиться прописки в комнате, которую уступил ему и его жене А. М. Земской. В домоуправлении, вспоминала Т. Н. Лаппа, были горькие пьяницы. Прописали их тогда, когда Крупская прислала в домком записку: "Прошу прописать..."

   А первая московская машинистка М. А. Булгакова И. С. Раабен вспоминала, как печатала эту записку: "Он жил по каким-то знакомым, потом решил написать письмо Надежде Константиновне Крупской. Мы с ним это вместе долго сочиняли. Когда оно уже было напечатано, он мне вдруг сказал: "Знаете, пожалуй, я его лучше перепишу от руки". И так и сделал. Он послал это письмо, и я помню, какой он довольный прибежал, когда Надежда Константиновна добилась для него большой 18-метровой комнаты в районе Садовой..." ("Воспоминания о Михаиле Булгакове", М., 1988, с. 129).