– Ты умирала на самом деле! – еще не придя в себя от ужаса, прошептала красивая девочка, которая стояла с другой стороны от меня.

Я повернула голову в ее сторону, и мои глаза встретились прямо с глазами Эдит – той женщины, которая в шестнадцатом веке была моей старшей сестрой. Я с большим трудом вспомнила, что в настоящее время ее зовут Эллен и что она безумно хочет выйти замуж. «Ничего удивительного», – подумала я, припомнив, сколько испытаний досталось когда-то на ее долю из-за интриг ее лживой матери.

Я уже собралась встать, но голова у меня закружилась, и я упала обратно на твердую кушетку. Когда же была изобретена мягкая мебель? И еще – почему мне кажется, что я как бы помню экипажи без лошадей?

– Катрин, – позвала меня Эдит-Эллен. – Нам пора домой. Сейчас уже поздно, а у тебя сегодня был, э… ну… тяжелый день.

«После того, как совершишь самоубийство, обычно устаешь», – думала я, позволяя ей поднять меня на ноги. Уж не говоря о том, что сам по себе гипнотический транс оказался таким глубоким, что я едва не умерла. Молодой человек уже суетливо открывал перед нами дверь. Вне сомнения, он был счастлив избавиться от нас обеих, пока никто не прибежал и не обвинил его в попытке убийства.

Я сама точно не помню, как Эллен довела меня до кареты и как мы доехали до дома ее брата. Я стояла неподвижно и молча, пока служанка меня раздевала, так как пребывала в состоянии истощения и оглушенности. Когда меня уложили в постель, я тотчас уснула.

Проснувшись утром, я почувствовала, что мне стало намного лучше, только я голодна как зверь. Ко мне медленно возвращалась память. Я постепенно вспомнила все, что было: как я жила в 1994 году, как я жила в начале века, во времена короля Эдуарда, и как я жила с Талисом.

Я позвонила служанке, а потом опять, расслабившись, позволила себе ни о чем не думать. Обычно я так делаю, когда сочиняю новую книгу. Сейчас я так сделала, чтобы все окончательно вспомнить.

Теперь мне стало понятно, почему старая няня Тавистока так меня ненавидит и почему я испытываю какое-то необъяснимое желание заставить ее полюбить меня. Айя – это Алида, которая на самом деле моя мать. В этой жизни наконец-то ей удалось сделать Талиса почти что своим сыном, если можно так выразиться. По крайней мере, она была к этому очень близка. И, вне сомнения, Тависток держал ее при себе потому, что Талис, когда умирал, все еще верил, что Алида желает ему только самого наилучшего.

Дядя Тавистока, Хьюберт – это был Хью Келлон, который в течение всех этих лет по-прежнему старался способствовать тому, чтобы мы были вместе.

Улыбаясь, я смотрела вверх, на полог постели. Дороти – это была Дария, которая по-прежнему любила слушать мои истории и по-прежнему хотела, чтобы у нее было много мужчин. Ее желание, чтобы все мужчины восхищались ею и обожали ее, исполнилось. Не было такого мужчины, который бы не обратил внимания на Дарию! Так что мы с ней в течение нескольких веков были подругами.

Потом, покривившись, я сообразила, что, хотя я никогда и не видела эту Фиону, но это, без всякого сомнения, леди Фрэнсис. Несколько сотен лет прошло, а она, конечно, все по-прежнему мечтает отнять у меня моего мужчину.

Вошла служанка и поставила поднос мне на колени. Я пристально рассматривала ее. Интересно, а ее я знала в прошлой жизни? Но, насколько я смогла определить, нет, не знала.

– Будут еще приказания, мадам? – спросила она

– Да нет, больше ничего не надо. Когда я проспала целую ночь, мне стало намного лучше. Служанка улыбнулась:

– Не ночь, а две ночи и день, вот сколько вы спали. Его светлость приказал вас не будить.

Когда служанка вышла, я набросилась на еду и съела все, что было на подносе.