Выход из мига [из мира]: бой с болезнями; и этот бой — терновый венец!

Скажу — заранее: иные понесут память о случившемся, как процесс неправого самообожествления "Я"; и выйдут в жизнь… новыми Нарциссами; иные же вообразят себя антихристами (ведь и Антихрист будет иметь эту встречу с идущим к нам "мигом"; в ней он и самоопределится); а несчастные больные в половом отношении тут — то и будут черпать новые возможности к углублению в себе болезни.

Но надо знать: в существе времени уже нормально кажущееся безумие настига "мигом", в котором великое счастие дано в ОДНОМ с великим несчастьем. Надо со страхом и трепетом такие миги нести, не роняя их, то есть, не связывая с ними ассоциаций ложной учености, мистики, собственной дефективности, которая так и полезет к нему: обвиться змеей. Его надо таить от слов и образов; но и знать: в нем постигаем [настигаем] уже и ближний; надо учиться различению ближних, как имеющих и неимеющих знание об этом… недоузнании, ибо имеющий для имеющего не может долго остаться скрытым, ибо знание об этом — достоверность, достоверно друг на друга открывающая глаза; она и есть основа отбора людей для исхода… в страну обетованного, и для особых, невыразимых искусов и страданий пути по пустыням.

Если нельзя скрыть, то надо и говорить.

Говорить и мыслить ОПАСНО, а говорить и мыслить — надо: в каких символических выражениях? В таких, которые были бы более других имманентны действительности: мы можем быть атеисты, материалисты, язычники, кантианцы, марксисты, христиане, — это уже не имеет значения, ибо наши клички, как шапки, скинуты, когда "МИГ" случится; и тогда, в "СЛУЧАЕ" может его проспать христианин и на него наткнуться атеист, ибо они еще не знают, что "странный случай" — уже стал истинным соединителем и истинным разделителем людей, становящихся по ту и эту сторону НОВОГО ЛОЗУНГА.

Но и атеист, если бы он был "мигом" застигнут, его бы запомнил и, потом, отыскивая точки имманентности с ним, перерыл бы всю историческую литературу, даже и он, буде [будь] он до конца правдив, — себе бы сказал: лишь в текстах Евангелия нечто свяжется СО СТРАННЫМ СЛУЧАЕМ в иных совпадениях: от точки до точки; "миг", ключ ко всем мигам, отпираемым в гнозисе, пусть несовершенно, одним Евангелием; но мы заметим, что ключ соответствия еще и мы, потому что Евангелие будет прочтено не так, как мы читали бы его [читали 'его], будь мы христиане, или… марксисты; ложь нашей дефективности тут именно и будет мутить, поднимая зловоние наветов; но наша правдивость, мужество и честность до конца коренятся в трезвости переживания ("трезвость" скидывается, но не мутится продолжая свои наблюдения).

Евангелие — соответствие к пережитому; но пережитое в правде — ключ к четырем "Евангелиям". Оно — Пятое!

Не касаясь неисповедимого Существа Пережитого, говоря о нем и формально, и трезво, — разглядим его: оно — знание о реально пережитом; содержание пережитого: радостно — благая весть, застигшая врасплох, без повода из чтения и внешнего сообщения; для разгляда его в воспоминании о нем наше "Я" вынуждено сложить как бы "миф" (не лучше ль сказать — "эмпирическую гипотезу"?); этот миф — "Я", ставшее сквозным коридором, по которому несутся два вестника навстречу друг другу (из будущего и прошлого), как бы два ветра (ветер сквозь ветер); в месте ж их встречи и слития, — рождение как бы облака.

Облако — в "Я" рожденный младенец: новое "Я".

Но оно — нерожденное, а возвращенное: "Я" рожденному.

Возвращен "Я" Иисус. Возвращен "Я" Христос. Возвращен Иисус Христос.