Тогда Советское правительство сделало вытекающий из создавшегося положения логический вывод: 16 июня нарком иностранных дел предложил английскому послу Сиидсу и французскому послу Наджиару в Москве отказаться вообще от внесения в пакт гарантий другим европейским государствам и подписать просто тройственный пакт взаимопомощи между Англией, Францией и СССР на случай прямой атаки Германии на одну из названных держав.

Это вызвало в Лондоне и Париже большое смятение. Здесь рассуждали так: «Если принять советское предложение, то что станется с гарантиями Польше и Румынии, которые Англия и Франция дали им в марте и апреле 1939 года? Они повиснут в воздухе и превратятся в никчемные бумажки, способные, однако, нанести немалый удар престижу выдавших их держав». Поэтому британское и французское правительства поспешили отклонить заключение просто тройственного пакта взаимопомощи и вновь вернулись к тройственному пакту с гарантиями для других стран. В течение ряда заседаний в Москве они на разные лады пробовали как-либо избежать необходимости называть в пакте гарантируемые страны, и когда убедились в невозможности этого, то 21 июня выдвинули предложение (конкретно его сделал французский посол Наджиар) перенести список гарантируемых стран из ст. 1 основного текста пакта в секретный протокол, прилагаемый к пакту. Было не совсем понятно, почему англичан и французов это больше устраивало, ибо в наши дни содержание каждого секретного документа очень быстро становится общим достоянием, но, поскольку на таком протоколе настаивали наши партнеры, Советское правительство не считало нужным возражать.

В данной связи считаю необходимым сделать одно замечание, касающееся взаимоотношений между англичанами и французами в ходе тройных переговоров. Я уже упоминал, со слов нашего посла в Париже Я. З. Сурица, что при всей своей реакционности правительство Даладье занимало все-таки более благоприятную в отношении пакта позицию, чем правительство Чемберлена. Это объяснялось, конечно, не особым благородством или дальновидностью французских мюнхенцев, а тем фактом, что Германия угрожала Франции гораздо непосредственнее, чем Англии. Как бы то ни было, но при всей общности линии Лондона и Парижа в переговорах между ними имелись различия в нюансах, которые выявлялись то в одном, то в другом случае. Это, в частности, обнаружилось по вопросу о перечислении в пакте гарантируемых стран, когда Наджиар внес свое предложение о перенесении такого перечисления в секретный протокол. Это, как увидим ниже, не раз повторялось и в дальнейшем.

Однако дело с поименованием гарантируемых стран на рассказанном не кончилось. Когда был согласован вопрос о секретном протоколе, англичане и французы вдруг заявили, что они хотят распространить  гарантию еще на три интересующие их страны: Голландию, Люксембург и Швейцарию. Таким образом выходило, что теперь три великие державы должны гарантировать не восемь стран, на базе чего до сих пор велись все переговоры, а одиннадцать стран, в числе которых две (Голландия и Швейцария) даже не поддерживали с СССР дипломатических отношений. Это, естественно, должно было увеличить бремя, ложившееся на плечи гарантов, в особенности на плечи СССР, ибо именно СССР в случае войны приходилось бы нести главную тяжесть гарантий для шести государств — Польши, Румынии, Турции и трех прибалтийских стран.