|
Это, естественно, должно было увеличить бремя, ложившееся на плечи гарантов, в особенности на плечи СССР, ибо именно СССР в случае войны приходилось бы нести главную тяжесть гарантий для шести государств — Польши, Румынии, Турции и трех прибалтийских стран. Советская сторона на одном из заседаний заявила, что обязательства уже в отношении первоначально намеченных восьми государств в переводе на военный язык в случае своей реализации потребуют от СССР выставления 100 дивизий, а с расширением числа гарантируемых стран понадобится еще больше. Ввиду этого Советское правительство выражало готовность принять под покровительство большой тройки дополнительные три государства только в том случае, если оно получит известную «компенсацию» в виде, например, пактов взаимопомощи с Польшей и Турцией вместо ранее предусмотренных односторонних гарантий Польши и Турции со стороны Советского Союза. Так как Англия и Франция опять спрятались за суверенитет Польши и Турции и так как при такой их позиции было ясно, что заключение пактов взаимопомощи с названными странами является делом весьма сомнительным, то в конце концов было решено, что Голландия, Люксембург и Швейцария в список гарантируемых стран вноситься не будут, но в секретном протоколе (о котором речь шла выше) будет сказано, что в случае возникновения опасности для независимости трех только что названных государств члены большой тройки будут консультироваться о мерах, которые нужно предпринять.
Но англичане и французы не только бесконечно затягивали переговоры, они еще требовали от нас «компенсаций» за каждую сделанную ими «уступку». По этому поводу 23 июня у меня произошла острая стычка с Галифаксом. Пригласив меня в министерство иностранных дел, Галифакс начал горько жаловаться на советские «упрямство» и «неуступчивость» и затем, сделав сурово-загадочную физиономию, в упор опросил, действительно ли Советское правительство хочет тройного пакта? — Зачем вы ставите такой вопрос? — ответил я. — Вы же прекрасно знаете, что Советское правительство является убежденным сторонником тройственного пакта. — Я этого не вижу, — заявил Галифакс. — В переговорах всегда обе стороны делают уступки и в конце концов сходятся на компромиссе. Мы, английская сторона, сделали вам в ходе этих переговоров немало уступок, а вы не сдвинулись со своих первоначальных позиций ни на йоту… Очевидно, Советское правительство не заинтересовано в пакте. — Простите, лорд Галифакс, — возразил я, — но, должно быть, у советской и английской сторон разные представления о том, что такое дипломатические переговоры. Английской стороне они, видимо, рисуются чем-то вроде базара, на котором торгуются два купца: сначала купцы невероятно взвинчивают цены, потом постепенно их начинают спускать и, наконец, доходят до соглашения; при этом каждый купец требует за каждую сделанную им: уступку такой же уступки от своего партнера… Так вот, мы, советская сторона, смотрим на дипломатические переговоры несколько иначе. Мы не стремимся вначале запрашивать свыше меры, для того чтобы иметь потом возможность что-то «уступить». Мы сразу говорим то, что, по нашему мнению, требуется для достижения поставленной цели. Так же мы поступили и в нынешних переговорах. Изложенное в советском проекте 2 июня, это тот «железный минимум», который может обеспечить мир в Европе. Вы же начали с того, что никак не могло обеспечить этот мир, и потому, естественно, должны были постепенно двигаться в нашу сторону, ибо вы тоже должны быть заинтересованы в сохранении мира в Европе. Мы не можем отступить от нашего «железного минимума», не предавая дела мира. Вам же нужно еще несколько приблизиться к нам, чтобы общими силами мы оказались в состоянии поставить предел агрессии. Поэтому спрячьте лучше каталог сделанных вами уступок и не требуйте от нас за них никаких компенсаций. |
