– Да. – Брэд почувствовал, как все его тело пронзила дрожь. – Но не лучше ли сначала отправиться туда, где ты остановилась? Кстати, где ты остановилась?

– У генерала и миссис Брайс, – самодовольно ответила она, сознавая себя дочерью конгрессмена Азертона.

В этот миг Брэд почувствовал к ней неприязнь за ее высокомерие. Как сильно отличалась она от скромной Сирины, какой грубой казалась в сравнении с ней! Неужели это та самая хорошенькая девочка, с которой он провел так много времени в Нью‑порте и к которой так страстно воспылал чувствами, когда прошлым летом приезжал в отпуск? Сейчас она уже не казалась ему такой привлекательной. Сидя в машине и отдавая водителю приказ отвезти их к нему домой, он искоса наблюдал за ней, разглядывая мягкие волны ухоженных волос, дорогую красную шляпку из велюра.

– Пэтти, что заставило тебя приехать сюда сейчас? – Брэд поднял стекло, отделявшее их от водителя, и смотрел прямо в глаза Пэтти. Он все время держался настороже, хотя и не мог объяснить почему. – Я же сказал, что постараюсь вернуться домой к рождественским праздникам.

– Знаю. – Петти старалась казаться беззаботной и веселой, и ей это почти удавалось. Почти… – Я так скучала… – Она игриво чмокнула его в щеку, вновь оставив след от губной помады. – Ты так редко пишешь мне… А что? Ты не рад, что я приехала сюда, Брэд?

– Нет. Вовсе нет. Просто я ужасно занят в данное время. И… – Он уставился в окно и подумал о Сирине, прежде чем вновь обратиться к Пэтти с явным упреком в голосе: – Следовало бы спросить у меня.

– Неужели? – Она вопросительно изогнула одну бровь, и вновь он уловил поразительное сходство Пэтти с ее матерью. – Ты сердишься?

– Нет, разумеется, нет. – Он похлопал ее по руке. – Но согласись, Пэтти, шесть месяцев назад здесь проходил фронт. У меня тут много работы. И мне будет нелегко заниматься делами, когда рядом будешь ты.

Отчасти в словах его была правда, но подлинная причина лежала гораздо глубже. Пэтти, казалось, это почувствовала и посмотрела на него испытующе.

– Понимаешь, папуля поинтересовался, что мне хотелось бы получить в качестве свадебного подарка, и я выбрала поездку. Конечно… – она взглянула на него слегка осуждающе, – если ты слишком занят, чтобы показать мне город, уверена, что генерал и миссис Брайс с удовольствием окажут мне эту услугу. К тому же я всегда могу отправиться в Париж. У папули там много друзей.

Это прозвучало настолько жалко и откровенно цинично, что Брэду стало не по себе. Он не мог не видеть контраста между закамуфлированными угрозами обратиться к «папуле» и восторженными воспоминаниями Сирины, которая шепотом рассказывала ему о своем отце, о его ссоре с братом, ее последствиях и политических преследованиях, которые в конце концов привели его к смерти. Что знала Пэтти о подобных вещах? Ничего. Она знала одно: ходить по магазинам, играть в теннис, проводить лето в Ньюпорте, посещать балы, носить бриллианты, ходить в клубы «Эль Марокко» и «Сток‑клаб», крутиться, как на карусели, по вечеринкам в Бостоне и Нью‑Йорке.

– Брэд… – Брошенный на него взгляд был отчисти сердитым, отчасти печальным. – Ты не рад, что я приехала к тебе?

Ее нижняя губа оттопырилась, но синие глаза сияли. Глядя на нее, Брэд спрашивал себя, есть ли на свете хоть что‑то, что имело бы для нее значение. Как он догадывался, у нее только одно желание – всегда добиваться своего.