— И ты доверил его мне? Осирис говорил, что даже Исида не знает его истинное имя.

— Осирис соврал, — сказал Амон. — Они с женой обменялись истинными именами, когда обменялись сердцами. Это была часть заклинания. Я видел это Глазом. И я бы доверил тебе все, юная Лили, — сказал он, заправив прядь волос мне за ухо. — У меня тоже был сон.

— Какой? — спросила я, обвив руками его шею и придвинувшись ближе. Я ощущала стук его скарабея сердца в своей груди, знала, что мы так же реагируем друг на друга.

Амон усадил меня себе на колени, обвил руками мою талию, склонился, дразня мои губы нежным поцелуем. Я едва дышала, а он поднял голову.

— Во сне единорог, которого мы знали, ткнул меня носом в плечо.

Я охнула.

— Небу? — спросила я.

Амон кивнул.

— Он был в загробном мире. На его спине сидела прекрасная принцесса, и он гордо тряс гривой, гарцевал, рисовался перед ней, его аликорн сиял. Он побежал по холмам и сказал: «Тайная мольба твоей матери сбылась, Амон. Ты нашел то, что мы ищем». А потом побежал быстрее и бросил напоследок: «Ты все еще мне должен».

Мы рассмеялись, Амон снова поймал мои губы.

Когда мы разделились, я спросила:

— Чего желала твоя мама? Чтобы ты снова стал смертным?

Амон покачал головой.

— Она хотела, чтобы я нашел любовь. И был счастлив.

— И ты счастлив? — спросила я, дразня его.

Он склонил голову, словно серьезно раздумывал.

— Я был бы счастливее, если бы мы съели немного круглой выпечки со сладкими фруктами, — я стукнула его по руке, и он посерьезнел. — А ты счастлива, нехабет?

— Шутишь? Мне дали солнце, — он нежно поцеловал меня, и вскоре мы затерялись друг в друге и не слышали крик птицы, зовущей спутника с крыши домика.

Если бы мы посмотрели, то увидели бы хищную птицу, коршуна, летящую вверх, где ее встретил птах бену. Они полетели к горизонту, их тела озарял свет луны.