|
Те же люди, ранее пользовавшиеся закрытыми кабинами, пляжными костюмами, прикрывавшими их от лодыжек до шеи, и всеми другими аксессуарами пристойности, столь абсолютно нравственными и жизненно необходимыми для сохранения благопристойного общества. И всего лишь на другой день, очутившись здесь, они уже плавали нагишом и наслаждались этим. Отчасти они смирились с наготой благодаря потрясению, вызванному Воскрешением. Кроме того, в первый день они мало что могли с этим поделать. К тому же здесь перемешались люди цивилизованные с дикарями или, другими словами, цивилизованные обитатели городов с цивилизованными жителями тропиков, а южан, как известно, нагота не очень смущает. Бартон помахал рукой и окликнул женщину, стоявшую по пояс в воде. У нее было вульгарно красивое лицо и сверкающие голубые глаза. – Это как раз та женщина, что напала на сэра Смитсона, – тихо заметил из за плеча Бартона Лев Руах. – Ее зовут, кажется, Вильфреда Олнорт. Бартон с любопытством посмотрел на нее, особенно оценив роскошный бюст. Он еще раз окликнул ее: – Ну как вода? – Очень хорошая! – ответила она, улыбаясь. Он отстегнул свою чашу, поставил на землю корзину, в которой нес кремневый нож и топор, и, взяв зеленое мыло, полученное вместе с едой, вошел в воду. Вода была градусов на пять ниже температуры человеческого тела. Намыливаясь, он возобновил разговор с Вильфредой. Если в ней и было еще какое то чувство обиды на Смитсона, она его не выказывала. У нее был отчетливый акцент, характерный для уроженцев северных графств, скорее всего… Камберленда. – Я слышал, как вы слегка отделали этого старого великого лицемера, – усмехаясь, произнес Бартон. – Но сейчас вы должны быть счастливы. Ведь вы теперь молоды, здоровы, красивы и вам не надо больше ишачить ради куска хлеба. И кроме того, вы теперь можете заниматься любовью ради любви, а не как раньше – ради денег. Ходить вокруг да около фабричной девчонки было бесполезно. Вильфреда одарила его таким же холодным взглядом, как и любой из взглядов Алисы Харгривс. – У вас что, с нервами не в порядке? Англичанин, не так ли? Что то не могу понять, откуда. Судя по вашему акценту, из Лондона, не так ли? Или… что то не наше… – Вы очень близки к цели, – сказал он, смеясь. – Меня, между прочим, зовут Ричард Бартон. Вы бы не хотели присоединиться к нашей группе? Мы объединились вместе для защиты и взаимопомощи. Там, среди холмов, мы обнаружили камень для чаш, которым пользуемся пока только мы. Сейчас мы возвращаемся туда, чтобы построить несколько домиков. Вильфреда внимательно посмотрела на таукитянина и неандертальца. – Они что, тоже входят в вашу группу? Я уже слышала о них. Говорят, что одно из этих чудищ – человек, прибывший со звезд в… двухтысячном году. – Он не причинит вам зла, дорогая. Так же как и неандерталец. Так что вы скажете на мое предложение? – Я всего лишь женщина, – пожала плечами Вильфреда. – Что я могла бы предложить в качестве вступительного взноса? – Все, что может предложить женщина, – ухмыльнулся Бартон. К его удивлению она расхохоталась. Женщина подошла к Бартону, ощупала его грудь и произнесла: – Разве вы не молодец? В чем же дело? Разве сами вы не в состоянии раздобыть себе девушку по вкусу? – Я уже имел одну и ту потерял, – скривился Бартон. Это было не совсем правдой. Он не знал, что намерена предпринять в дальнейшем Алиса. И не мог понять, почему она остается с группой, если чувствует к нему такой ужас и отвращение. Возможно, только потому, что предпочитает зло знакомое злу неизвестному. Сейчас его раздражала ее глупость, но все же ему не хотелось, чтобы она покинула группу. Любовь, которую он испытал ночью, возможно, и была обусловлена наркотиком, но все таки безусловно что то осталось в его сердце. |
