Конечно, гибель столь популярной в городе сехуты многими была встречена как большое несчастье. Однако здесь все было вполне понятно, и никакими нелюдями смерть сехуты Эратон не пахла. Так что Соня перестаралась в своих подозрениях. К такому выводу пришел в конце концов Трарза.

И жизнь в маленьком городке потекла своим чередом…

— Ты уверена, что они не продырявят нас стрелами прежде, чем мы успеем с ними заговорить? — уже в который раз спрашивал Соню ее спутник Азуги.

— Я ни в чем не уверена,— отозвалась Соня и предупреждающе подняла руку.— Тише! Я слышу шаги.

Азуги остановился и замер. Но как он ни напрягал слух, не мог разобрать ни звука. Тем не менее его приятельница безошибочно указала рукой в сторону большого развесистого куста, покрытого плодами красного цвета.

— Он там,— уверенно проговорила Соня и сняла с плеча лук.

Куст зашевелился и оттуда действительно показался чернокожий воин. Его стройное обнаженное тело было разрисовано поперечными желтыми полосами, а на лице красовались красные и белые зигзаги.

— Ты из племен, поклоняющихся Буйволу? — обратилась к нему Соня.

Воин замер, держа наготове свое длинное, украшенное у наконечника пышными перьями копье. Соня широко улыбнулась и развела руками в знак того, что явилась с мирными намерениями.

— Мое имя Соня,— снова заговорила рыжеволосая воительница.— Если ты из племени Буйвола, то отведи нас к человеку по имени Махарим. Он должен знать, кто мы такие.

Вместо ответа воин поднял руку и испустил негромкий крик, явно подражая зову какой-то птицы. Тотчас же вся поляна была окружена такими же чернокожими воинами, носящими на теле знаки Буйвола и Леопарда.

— Что там теперь делать? — сквозь зубы пробормотал Азуги.— Похоже, они приняли нас за две ходячие мишени. Ох, Соня. С самого начала твоя затея казалась мне безумной,

— Зачем же тогда ты пошел со мной? — резонно поинтересовалась Соня.

— По глупости,— вздохнул Азуги.

— Не бойся, Азуги.— Соня ободряюще взяла своего спутника за руку.

Тот с негодованием высвободился.

— А кто боится-то? Я, что ли, боюсь? Никогда в жизни Дзуги не страшился каких-то там черномазых…

— О «черномазых» тебе лучше забыть,— предупредила Соня.— Если ты хочешь сражаться на их стороне…

— Вот уж не думал, что придется сражаться на стороне каких-то черно…

— Тсс! На стороне людей — против воскресающих нелюдей! Не забывай об этом, Азуги!

Им пришлось прервать свой негромкий диалог. Из толпы чернокожих воинов вышел один, чей головной убор из красных и белых перьев тропической птицы был пышнее и роскошнее, чем у остальных.

— Я — Санага! — крикнул он, ударив себя кулаком в грудь.— Я — вождь отряда!

Соня выступила вперед и чуть поклонилась ему, после чего горделиво подняла голову. Огненные волосы, заплетенные в косу и уложенные на затылке тяжелым узлом, сверкнули под солнцем, как ярко начищенная медная корона.

— Я — Рыжая Соня! — воскликнула она.— Я пришла говорить с человеком вашего племени. Его имя — Махарим.

— А он кто? — недоверчиво спросил Санага, указывая копьем на Азуги.

Но коренастый загорелый хаданский стрелок уже взял себя в руки. Ударив себя в грудь так яростно, что послышался гул, он зарычал:

— Я — Азуги! Я — стрелок из Хадана! Я шел сюда с Рыжей Соней! Я тоже хочу видеть Махарима! Понял, ты, чер…

Соня наступила ему на ногу, и Азуги тихонько зашипел от боли.