Соня бросилась туда, где битва кипела с наибольшим ожесточением. Бракна, оскалив в жуткой улыбке свои острые мелкие зубы, разил противников налево и направо. Обагренные кровью черные воины громоздились кучей у ног бывшего сетмона хаданского гарнизона.

— Бракна! — крикнула Соня, перекрывая шум битвы.

Бракна услышал ее. Повернув голову, он сверкнул глазами.

— Это ты, рыжая! — отозвался он высоким, вибрирующим голосом.— Готовься к смерти!

Соня не ответила. Вид молодой женщины был страшен: она вся была покрыта кровью — к счастью, чужой. Несмотря на то, что Соня постоянно находилась в самой гуще сражения, вражеские мечи не задели ее.

— Ты разгадала меня! — проревел Бракна.— Но Трарза оказался болваном — он тебе не поверил!

— Он жестоко поплатился за это,— ответила Соня.

Бракна расхохотался.

Теперь, когда все лемурийцы рассыпались прахом, а полукровки почти все погибли от оружия людей, Бракна один продолжал обороняться с яростью обреченного.

— Сдавайся! — крикнула Соня.— Ты побежден. Дело твоего короля проиграно.

— Сдаваться? Кому? — Бракна дико озирался по сторонам.— Вам, ничтожества? Мой повелитель не мертв — он спит! Он проснется и отомстит вам!

— Он погиб, Бракна. Сдавайся.

— Нет! — взревел Бракна.— Зачем я стану унижаться и выпрашивать у вас бесполезную жизнь? Вы все равно убьете меня, но перед смертью мне придется претерпеть множество мучений.

— Мы будем возить тебя в клетке по деревням!— закричал Махарим.— Ты, чудовище!

Бракна бросился на Махарима, подняв меч, однако не успел он сделать и пяти шагов, как несколько стрел вонзилось ему в горло. Бракна споткнулся и покачнулся, озираясь по сторонам.

В воздухе просвистел кинжал, пущенный меткой рукой,— это было оружие Сони. Захрипев, лемуриец-полукровка повалился набок и почти мгновенно умер.

— Зачем ты добила его? — сурово спросил Махарим у Рыжей Сони.— Я действительно намеревался провезти его по деревням и городам, испытавшим на себе его когти.

— Бесполезное издевательство над побежденным,— кратко ответила Соня.— Прости, Махарим, но я не кровожадна. А сейчас пусти меня — я хочу помочь раненым.

На следующее утро Соня выбрала себе лошадь из тех, что удалось захватить у лемурийцев. Это была крепкая вороная лошадка, выносливая и сытая. Ее шкура лоснилась — видать, прежде, чем злая судьба забросила ее к лемурийцам, у нее были хорошие хозяева.

От Азуги не укрылось это.

— Ты хочешь покинуть нас, Соня? — удивленно спросил он.— Теперь, когда битва выиграна, когда от лемурийцев осталась кучка грязи?

— Да,— ответила она.— Битва выиграна. Я больше здесь не нужна.

Махарим приблизился к беседующим.

— Что здесь происходит? — Рука дарфарского вождя была перевязана окровавленной тряпкой, через все лицо тянулась рваная рана, однако Махарим держался прямо и горделиво.

— Я ухожу, Махарим,— объяснила Соня.— Не нужно устраивать мне пышных проводов. Дело сделано. Я никогда не забуду вас, моих соратников, по этой битве… Возможно, когда-нибудь, когда мне выпадет свободная минутка, я нарисую на белом шелке ваши лица. Но сейчас мне нужно идти.

— Куда? — в голос спросили друзья Сони.

Она неопределенно махнула рукой.

— Думаю, на юг. Общение с вашими хаманами оказалось для меня весьма поучительным, Махарим. Ты даже не представляешь себе, насколько. Многое я отдала бы за возможность переговорить с одним из ваших Мудрейших.

Она уселась в седло. Две руки, черная и белая, протянулись к ней, и Соня с искренним дружеским чувством пожала их.