— По рукам. — Нилит решил не уточнять больше мотивы, заставляющие Рыжую Соню пойти к ним на службу.— Заступаешь завтра. Постарайся не ударить лицом в грязь. И кстати,— он наклонился к сониному уху и дружески шепнул: — помирись с Бракной. Он способен отравить тебе существование, если ты настроишь его против себя.

— Баба! — Коренастый Азуги отложил в сторону игральные кости и уставился на нового стражника, явившегося на дежурство.— Вот это да! Да еще какая!

Второй стражник — его звали Харбар и он казался постоянно сонным из-за больших, томных глаз навыкате — тоже воззрился на Рыжую Соню, когда та вошла в караульное помещение и непринужденно уселась на скамью в стороне от остальных.

— Ах какая вкусная девочка! — Азуги едва не облизывался.— Зачем ты сюда пришла, а? Уж не повеселить ли нас?

Соня не отвечала. Вместо этого она слегка откинула покрывало так, чтобы были видны оба кинжала, заткнутых за пояс. Правую руку она небрежно положила на бедро, чтобы можно было в любой момент выдернуть кинжал и метнуть его в слишком назойливого ухажера.

— Посмотри, Харбар, она не хочет с нами разговаривать! — Азуги сделал вид, будто обижен.— Ах, какая злая девчонка! Фи!

Соня молчала. Лицо ее приняло непроницаемый вид.

Харбар встал со своего места и подошел к Соне. В безмолвии он покружил рядом, заглядывая ей в лицо и бесцеремонно рассматривая ее безупречную фигуру. Затем протянул руку и взял одну из тяжелых рыжих кос.

— Смотри, Азуги, какие волосы! — обратился солдат к своему товарищу таким тоном, словно обсуждал стати породистой скаковой лошади.— Вот это масть! Клянусь пауком! За такую красотку немало бы денег отвалили на невольничьих рынках Птейона!

Азуги ответил громким гоготом. Харбар внезапно посерел и согнулся пополам. Со стороны не сразу стало заметно, что Соня, почти не двинувшись с места, нанесла ему страшный удар в живот рукоятью кинжала — пока что тупой стороной.

Удар оказался настолько чувствительным, что Харбар лишился дара речи. Несколько мгновений он хватал ртом воздух. Наконец, багровый и покрывшийся потом, он прохрипел:

— Ну, шлюха, ты мне за это ответишь!

Соня встала, гибким движением отбросила покрывало. Огненные косы извивались на ее спине, как живые змеи. В каждой руке у нее теперь сверкало по ножу.

— Мы здесь для того, чтобы охранять Хадан,— проговорила она холодно.— Однако если вам охота пустить себе кровь — я к вашим услугам! Ну вы, двое! Вперед! Покажите, какие вы храбрые — вдвоем против женщины!

Ее противники, багровые от оскорблений, которыми она их осыпала, закружили вокруг Сони, пригибаясь и держа наготове кинжалы.

В этот момент дверь караульного помещения распахнулась, и стремительным легким шагом вошел Бракна. Его круглые темные глаза быстро обвели небольшую комнатку. Казалось, ничто не ускользало от его взора — ни перевернутые скамьи, ни разбросанные в беспорядке игральные кости, ни пустой кувшин из-под кислого вина, которым щедро торгует местный бастет.

— Что здесь происходит? — резко спросил он.

Солдаты опомнились первыми. Азуги выпрямился, исключительно ловко спрятал кинжал и, пожав плечами, ответил:

— Ничего, сетмон. Ровным счетом ничего особенного.

Харбар также принял равнодушный вид и лениво направился к скамейке, чтобы поправить ее.

Соня вызывающе вскинула голову.

— Тебя удовлетворил ответ этих негодяев, сетмон?— крикнула она, видя, что Бракна собирается повернуться и выйти из караульного помещения.

Бракна приостановился.

— О чем ты, женщина?

— Мое имя Соня! — Молодая женщина кипела от холодной ярости.