Словом, все, вроде бы, складывалось хорошо в секретном проекте «Регенвурмлагеря», если бы не катастрофическое приближение всегерманского краха, инквизиторская тень которого все беспросветнее нависала над тем, что в этих подземельях задумывалось и осуществлялось.
— Вам никогда не хотелось вырваться отсюда, как из ада, Вольраб? — спросил барон, обращаясь к сидевшему позади него адъютанту.
— У меня это уже прошло, господин бригаденфюрер.
— Неужели прошло?! — искренне удивился комендант. — Почему же у меня не проходит?
— Потому что вы все еще продолжаете спускаться в «СС-Франконию» с тем же ощущением, с которым в свое время спустились сюда впервые.
— И с каким же чувством я спустился сюда впервые, прорицатель вы наш? — въедливо поинтересовался комендант.
— С тем же, с каким спускались бы в ад. А «Регенвурмлагерь» этого не любит. И не прощает.
— Не любит и не прощает? «Регенвурмлагерь»? Не раз замечал, что вы говорите о нем, как о чем-то воодушевленном.
— Он и есть воодушевленный, господин бригаденфюрер. Здесь уже давно появляются привидения, возникают какие-то странные существа и вообще происходит черт знает что. Если позволите, подробнее об этом мы поговорим чуть позже.
— Обязательно поговорим, — взбодрился фон Риттер. — Но даже после всего сказанного… Как еще можно воспринимать это подземелье, — благодушно проворчал комендант, — если не как преддверие ада?
— Как надежное пристанище рыцарей Франконии, рыцарей-франконьеров, решивших оставаться верными Третьему рейху даже после его падения.
— … «Пристанище рыцарей-франконьеров»? — вслух повторил бригаденфюрер, вдумываясь в смысл этих слов. — Неплохо сказано. Никогда не слышал такого определения.
— Потому что оно только что появилось. Считаю, что именно так, «рыцарями-франконьерами», и следует называть всех обитателей этой подземной базы.
— Представляя в качестве адъютанта, мой предшественник назвал вас «идеологом «СС-Франконии».
— Он назвал меня именно так?! — приятно удивился Вольраб.
— Считаете, что не соответствует действительности?
— Никогда бы не мог поверить, что штандартенфюрер Овербек способен кому-либо льстить!
— Это не ответ, адъютант, — сурово предупредил его фон Риттер.
— Понятно, что я был среди тех, кто задолго до войны готовил для фюрера и рейхсканцелярии военно-экономическое и научное обоснование завершения строительства этого лагеря, замороженного еще в конце двадцатых.
— Уже кое-какие подробности.
— Можно утверждать, что я оказался самым яростным и убежденным сторонником сотворения «СС-Франконии», таким же, как гросс-адмирал Редер — сторонником возрождения германского военно-морского флота, а Геринг — возрождения люфтваффе.
— Вот теперь многое проясняется. Как я и предполагал, мы не в равных условиях, потому что всякий раз вы возвращаетесь сюда, как в свое детище. Я верно понимаю ситуацию, творец германского ада?
— Очевидно, историки рейха так и нарекут меня, — беззаботно признал Вольраб.
— А еще мой предшественник намекал, что вы могли стать комендантом «Регенвурмлагеря». Уже даже готовился приказ на присвоение вам чина штандартенфюрера.
Фон Риттер оглянулся и увидел, что губы Вольраба поджаты как нельзя плотно, а желваки поигрывают так, словно он вот-вот мог выхватить пистолет.
— Сотворяя свой июльский заговор, — хрипловато проговорил он, выдержав мыслимую в этой ситуации паузу, — генералы даже не догадывались, что они сотворяют этот заговор и против меня, поскольку с некоторыми из них судьба сводила меня очень близко. |