Отец

Страстная вера Ольды в направление родов была для меня весьма необычна. Я в жизни не встречал ничего подобного, а у них в роду это суеверие передавалось из поколения в поколение.

Они верили в то, что именно направление родов имело чрезвычайную важность. А не расположение звезд, или лунная фаза, или приливы и отливы, или даже черты, передаваемые родителями детям.

Я думаю, это странное поверье было навеяно составлением карт.

– Каждый ребенок в нашей семье, – объяснила мне Ольда, – получает имя, которое начинается с первой буквы направления родов. Мальчика, родившегося на север – норд, назвали бы Натаниелем, а девочку, родившуюся на юго-запад – зюйд-вест – Зара Вильгельмина и так далее. Я родилась на восток – ост.

– И какие отличительные черты у ребенка, рожденного на восток? – спросил я.

– Ну, кроме всего прочего, я аккуратна, крепко сплю и немного суеверна.

– Немного?! – усмехнулся я.

Так получилось, что Ольда пошла дальше своих предков. В нашу первую брачную ночь она объявила мне, что ей хочется иметь семерых детей.

– Семь – хорошее число, – ответил я, – но почему именно семерых? Это особенно счастливое число?

– Нет, просто я хочу, чтобы у меня были дети, рожденные во всех направлениях компаса.

– Но тогда их должно быть четверо или восемь… – недоумевал я.

– Я, конечно же, не считаю север.

– Почему?

– Ты что, не знаешь о детях, рожденных в северном направлении? – в свою очередь удивилась Ольда.

– Нет. – Я не стал напоминать ей, что за пределами ее семьи такой разговор вообще был бы невозможен.

– Они ужасны! Все время где-то шатаются и очень плохо себя ведут. Северные люди все такие. Моя собственная сестра – неужели я тебе не говорила? – вышла замуж за северного мужчину (вопреки маминому совету, понятное дело). Когда она вынашивала третьего ребенка, он сел на корабль, и с тех пор о нем никто ничего не слышал. Мне не нужен ребенок, за которым я не смогу наблюдать.

Услышав такое, я немного забеспокоился.

– Надеюсь, ты не собираешься держать их около себя всю жизнь?

– Нет, Арни, – уверила меня Ольда. – Я просто имею в виду, что северные слишком дикие. Вечно попадают в неприятности. Но это не единственная причина, почему у меня не будет северного ребенка. Есть кое-что поважнее.

– И что же?

– Несколько лет назад мы с сестрой ходили к гадалке.

Хотя в наших краях гадалки были большой редкостью, я не удивился, что моей суеверной Ольде удалось найти одну из них.

– Эта вещунья наделена огромной силой. Она предсказала день, когда Карий Тессел произведет на свет своего первенца! Еще она рассказала моей сестре, что море отберет у нее мужа… – Ольда замолчала.

Я посмотрел на нее.

– Гадалка что-то рассказала про твоего северного ребенка?

Она кивнула и тихо произнесла:

– Она сказала, что если у меня родится северный ребенок, то он умрет ужасной смертью – замерзнет подо льдом и снегом.

Ольда содрогнулась, а я безотчетно притянул ее поближе к себе. В нашей стране зимой частенько случались обвалы в горах, которые окружали Берген, и я видел, что Ольда восприняла это зловещее предсказание очень серьезно.

Мне такие пророчества казались ерундой. Возможно, если бы я с самого начала попытался поговорить с Ольдой о бессмысленности многих ее суеверий, то предотвратил бы немало несчастий, позже обрушившихся на наши головы. Но я не попытался. Тогда я считал все ее идеи просто безобидными чудачествами, иногда даже очаровательными, и потакал ей.