– Вы в порядке?

Женщине было за сорок, она выглядела богато, волосы были убраны наверх, золотые сережки поблескивали, а ее элегантная, грамотно подобранная одежда совсем не подходила к месту происшествия.

Она потрясла айФоном.

– Я вызвала 911… нет, не двигайтесь. У вас может быть повреждена шея.

Мэлс подчинилась легкому давлению, оказанному на плечо, оставаясь лежать на рулевом колесе. – Он в порядке? Я совсем не видела его… он как с неба свалился.

По крайней мере, это она собиралась сказать. Ее уши услышали набор непонятных звуков.

К черту рану на шее; ее больше беспокоили мозги.

– Мой муж – доктор, – сказала женщина. – Он знает, что делать с мужчиной. Вы же подумайте о себе…

– Я не видела его. Не видела. – О, хорошо, в этот раз получилось лучше. – Ехала с работы. Не ви…

– Конечно, не видели. – Женщина присела на колени. Да, она была похожа на жену доктора… от нее дорого пахло. – Не двигайтесь. Спасатели уже в пути…

– Он жив? – Слезы набежали на глаза, заменяя одно жжение другим. – О, боже, я убила его?

Когда ее начало трясти, Мэлс осознала, что за песня играла.

«Ослепленный светом…».

– Почему мое радио до сих пор работает? – пробормотала она сквозь слезы.

– Что? – спросила женщина. – Какое радио?

– Вы разве не слышите?

Ободряющее похлопывание заставило ее нервничать.

– Просто спокойно дышите и оставайтесь со мной.

– Мое радио играет…

– Здесь жарко? В смысле, тебе не кажется, что здесь жарковато?

Скрестив свои километровые ноги как у Жизель Бундхен[13], демон потянула глубокий вырез своего платья.

– Нет, Девина, не кажется. – Терапевт напротив нее выглядела так же уютно, как и диван, на котором она сидела – удобный, с высокими подушками. Даже ее лицо напоминало диванную подушку из ситца, черты лица собраны и буквально покрыты состраданием и заинтересованностью. – Но я могу приоткрыть окно, если от этого тебе станет лучше?

Девина, покачав головой, запустила руку в свою сумочку от Прада. Помимо кошелька, мятной жвачки, бутылочки «Smartwater»[14] и плитки «Green & Black’s Organic dark»[15], там хранилась тонна Ив-Сен-Лорановских[16] помад «Rouge pur Couture». По крайней мере... они должны там быть.

Копаясь в сумочке, она пыталась выглядеть естественно, будто она, к примеру, проверяла, не забыла ли ключи.

На самом деле, Девина считала, все ли тринадцать тюбиков помады на месте: начав с левого нижнего угла сумки, одну за другой она перекладывала их в правый угол. Тринадцать – верное число. Одна, вторая, третья…

– Девина?

… четвертая, пятая, шестая…

– Девина.

Она сбилась со счета и закрыла глаза, борясь с соблазном придушить надоедливую…

Ее терапевт прокашлялась. Еще. Издала задыхающийся стон.

Открыв глаза, Девина обнаружила, что женщина обхватила шею руками и выглядела так, будто ее «Хэппи Мил»[17] попал не в то горло. Было приятно видеть боль и смятение, Девина буквально облизывалась от предвкушения большего.

Но веселье не могло продолжиться. Если этот терапевт скончается, что она будет делать? Они добились определенных успехов, а чтобы подобрать другого специалиста, с которым она найдет взаимопонимание, нужно время, которого у нее не было.

Выругавшись, демон отозвала своих ментальных псов, расслабила невидимую хватку, которую неосознанно сжала.

Терапевт сделала глубокий вдох, выпустила дыхание и оглянулась вокруг.

– Я… думаю, я открою окно.