— Лично я, — продолжал Форд тоном, столь покровительственным, что одноклеточные формы жизни, должно быть, при звуках его ускорили эволюцию, дабы побыстрее отрастить руки с пальцами, способные взять по камню и забить его к чертям собачьим. — Лично я строю все расчеты на эмоциях.
— Эмоциях? — поперхнулся Левый Мозг, едва не выпрыгнув из своего шара. — Эмоциях!!! Как ты только позволяешь себе оставаться таким тупым — с одной-то головой?
— А мне нравится быть тупым. Все видится яснее. Быть тупым — это как щуриться на солнце.
Заявления Форда встряхивали шар с Левым Мозгом, как шлепок мокрым полотенцем.
— Солнце? Что ты такое мелешь? Тупость — это тьма и невежество!
— Значит, вы все-таки собирались лететь сюда? В точку с заранее намеченными координатами?
— Нет, — признался Левый Мозг. — Намеченная точка была уже уничтожена, так что невероятностный привод перемешал нас в безопасное место.
— И из всех точек Вселенной переместил именно сюда.
— Чистая случайность. Побочный эффект невероятностной тяги.
— Какая уж там случайность. Зафод пришел на помощь любимому кузену. Разве такое невероятно? Такое уже случилось раз — у этой самой планеты. Еще раз — и выйдет закономерность. А в последний раз, когда я проверял значение этого понятия, закономерности не считались особенно уж невероятной вещью.
Еще одно необходимое пояснение. А вот это уже откровенное вранье, поскольку Форд Префект никогда и в голову не брал проверять вероятность закономерностей. Форд вообще редко проверял что-либо за исключением степени наполненности своего стакана и общего уровня крутизны бытия. Он даже угрохал как-то раз все свое месячное жалованье на счетчик крутизны, однако тот питался исключительно крутым настроением обладателя, поэтому работал с перебоями. Форд испытал его раз в сортире, после чего сунул в уплотнитель мусора вместе со счетом на оплату.
Левый Мозг продолжал подпрыгивать и раскачиваться.
— Да, правда. Закономерности плохо сочетаются с невероятностью.
— Как правило?
— Как правило.
— Знаешь, «правило» тоже неважно сочетается с невероятностью. То есть вообще не сочетается. Трам-тарарам-там-там как не сочетается. Даже меньше, чем деньги.
— Д-да, — пробормотал Левый Мозг. — В л-логике не откажешь.
— Мне кажется, или ты вспотел, приятель? Что, у роботов теперь и головы потеть научились?
Левый Мозг и впрямь обильно потел. Откуда-то из похожего на воротник основания шара выползли мелкие букашки и с жадностью набросились на капельки пота.
— Я не робот! — возмутился Левый Мозг.
— Эй, разве не ты болтаешься в стекляшке, подцепленный к компьютеру? А из шеи ползут букашки. Когда я проверял такое в последний раз, это определенно называлось роботом.
Необходимое пояснение. Опять-таки, ничегошеньки он не проверял. Сплошная лапша на уши.
— Хотя, — задумчиво продолжал Форд, почесывая воздух перед подбородком. — То, как облажался невероятностный движок, сильно смахивает на огрехи органики.
— Облажался? — беспокойно переспросил Левый Мозг. — Ты правда так считаешь?
— Стопудово. Но давай вернемся к этому позже, пусть одного из нас это и огорчит. А пока — как насчет расфурычить этот твой движок и отправить нас в какое-нибудь действительно невероятное место?
Шар Левого Мозга замерцал болезненным зеленым светом, и по стеклу замельтешили, сменяя друг друга, ряды цифр.
— Невероятно? Но как это рассчитать? Как… Все, во что я верил… Значит, цифрам доверять нельзя? Возможно ли такое? Возможно?
Форд даже начал немного трезветь. |