— Бадабинго!

Необходимое пояснение. «Бадабинго» — настольная игра зеков, отбывающих пожизненный срок в орбитальной тюрьме у Каппы Благулона. В ней может участвовать до сотни игроков, и смысл ее заключается в том, чтобы провести своих лошадок по всей доске, вернуть их в стойла и, дождавшись шестерки, оторвать им головы. Как только головы лишается последняя лошадка, ее обладатель вскакивает на ноги и кричит: «Бадабинго!» После этого все, что от него требуется — это остаться живым до прибытия штурмовой группы тюремщиков.

— Из чего следует, что «Автоуклонист» тоже отключен?

— Зеленая палка в зеленой дырке, парень!

Еще одно необходимое пояснение. Возглас «Зеленая палка в зеленой дырке» связан с несложной спортивной игрой, распространенной в отдельных старших классах на Бетельгейзе-5, где вырос президент Библброкс. На Стритераксе сказали бы: «Вы слишком гордитесь тем, кто выполнил задачу, хотя ее можно было выполнить быстрее и проще». Бронеборцы, в свою очередь, воздержались бы от идиом, поскольку они вообще предпочитают словам действие. Действие же, как правило, у них связанно с заостренными наконечниками из закаленной стали, для верности смазанными ядом.

— А это означает, что мы можем быть нашинкованы этими чертовыми лучами, как и вся планета?

Зафод фыркнул, словно подобного вздора ему слышать еще не приходилось.

— Землю вовсе не шинкуют, Артур. Эти зеленые лучи просто испаряют все, чего касаются. Вот планету и испарят. Совсем немножко осталось.

— Это утешает. А с нами что?

— Ах, да. Грибулонцы наверняка обнаружили уже нас. Значит, нас тоже нашин… испарят. В этом нет никаких сомнений. Зеленая палка… ну, и так далее. А я только с этой прической свыкся.

Артур прижался носом к иллюминатору. Там, снаружи, бесшумно двигались, испепеляя лежавшую под ними планету, зеленые лучи. Некоторые проходили довольно близко, и Артур видел полыхавшие в их толще ослепительные разряды.

Один особенно жирный, противный луч неумолимо надвигался прямо на них.

Моя дочь погибнет, сообразил он. И это меня здорово огорчает. Готов поспорить, сегодня четверг.

Он отодвинулся от стекла.

— Но ведь наверняка мы можем сделать что-нибудь? Нас же еще не одолели, правда?

Форд помахал перед носом у Зафода своим чинариком.

— Как думаешь, если я пыхну сейчас, это будет считаться второй затяжкой, или еще одной первой?

— Мы можем перезагрузить Левый Мозг?

Зафод нахмурился.

— Ну ты и загнул, кузен. Может, если пыхну я, ответ и придет.

Артур с удивлением обнаружил, что не утратил еще способности удивляться.

— Вам что, все равно, погибнем мы все сейчас или нет? Как вообще можно быть такими пофигистами?

Форд весело подмигнул ему.

— В такой ситуации, как эта, Артур, много ли смысла в том, переживаешь ты или нет, верно?

— Не знаю, Форд. Правда, не знаю. Но у меня здесь дочь, вон в том кресле. Вот это я знаю.

В люк постучали.

— Ну что, получил, землянин? — веселился Зафод.

Артуру хватило щедрости порадовать президента с Бетельгейзе своей замедленной реакцией.

— Сам получи. Это все твой… э!

— Ну и чудик ты, дружище! — завопил Форд, хлопая его по плечу. — Видишь, кузен — я же говорил! Сто лет уже говорил! Где Артур, там беспорядки.

— Вы это слышали? — спросил Артур шепотом, опасаясь надеяться слишком громко. — Там может быть кто-нибудь, за люком?

Стук повторился — громкое, гулкое «Бумм», такое громкое, словно Артур стоял на колокольне.