Его и еще нескольких коммандос забросили на эту территорию за полгода до дня «Ч». Правда, в первые месяцы никто из них и понятия не имел для чего, по большому счету, это сделано. Наверное, с точки зрения командования, так было правильнее. В самом деле, даже в генералитете на момент заброски не все ведали, на когда точно спланирована операция. За такой срок могло случиться вообще все что угодно. Вплоть до смены политического вектора, если уж на то пошло. В конце концов, на тот момент, его страна еще даже не вышла из НАТО. Вдруг бы с этим процессом случился какой то казус? И что тогда, объявлять войну как представитель блока, то есть, по сути, от имени блока? За такое, очень серьезные дяди могли надавать по шапке. Ну и самое главное. Весьма опасно выкладывать будущие планы людям, забрасываемым в тыл потенциального противника. Мало ли что может случиться за полугодие. Человек – животное с гибкой психикой, за такой промежуток времени его можно не только просто перевербовать, а перевербовать даже в идейном смысле.

Реджеба Хатади за это время никто перевербовывать не пытался. А вот, один из членов группы, некто Айшен, тот как то потихонечку сползал к космополитизму. По крайней мере, когда Хатади далеко не в первый раз уловил в его разглагольствованиях фразы типа: «А чего, здесь в Донецке вполне таки неплохо. Я б вообще тут остался. Окрутил бы тут какую нибудь красотку – если по серьезному, с окольцовкой, то проблем тут вообще никаких нет, даже с шестнадцатилетками – наплодил бы детишек, подал бы на гражданство, а там… Земля тут оценена не так уж и дорого. Калым здесь платить не надо – того, что накопил раньше, более чем хватит. Построю дом…». Хатади сообщил в центр, что «брат» Айшен ненадежен. Он быстро исчез. Поскольку он ничего о будущей миссии не знал, то, возможно, на родине его даже не выгнали из армии – было бы глупо терять над ним контроль. Так что вполне может быть, он сейчас прозябает где нибудь в погранотряде на границе с курдами. Ничего, он тут в Донецке вдоволь наотдыхался.

Нет, конечно, они не сидели тут без дела. Но то, чем они занимались, могло считаться курортом, сравнительно с периодом интенсивных тренировок. Правда, сама работа носила несколько унизительный характер. Для самоуспокоения Реджеб Хатади засчитывал ее как разведывательное прикрытие, тем более это полностью соответствовало реальности. А когда никогда, с подобострастного разрешения начальника строительной бригады, тоже, естественно, турка, им разрешали на работу не ходить. Иногда такое продолжалось неделю и более. Само собой понятно, что Реджеб и другие из группы не валялись все это время на матрасах в строительных вагончиках. Они занимались делом. Изучали город и окрестности. В этом не было ничего опасного. У них наличествовали все необходимые справки из милиции. К тому же, с любым работником правопорядка в этой стране получалось запросто и полюбовно решить любые вопросы с помощью пятидесятидолларовой купюры. Но больших Реджеб с собой и не носил – это бы наоборот привлекло внимание. Полицейские – в местном просторечии – «менты» – могли бы заподозрить жареное. Конечно, где им было докумекать, что турецкий строитель Реджеб Хатади – лейтенант десанта, присланный сюда для серьезной миссии, а не только для наклейки обоев в коттеджах.

Так что группа проводила рекогносцировку спокойно и не торопясь. Это очень нравилось Хатади, никогда и нигде он не трудился так размеренно и вяло. Осматривались подходы к намеченным ранее целям: управлению внутренних дел, районным милицейским участкам, воинским частям, штабам и военкоматам. А так же, к зданиям администраций всяческого уровня. Выбирались самые удачные точки для снайперского, гранатометного, минометного и пушечного обстрела. Намечались другие объекты разнообразного свойства. Например, в каком месте центральной площади города разместить «Подавитель».