– Да пока ничего нового не надумал. План прежний, никаких изменений. Я о другом поговорить хотел, – удивил некроманта дворянин, уже не вертя головой и не пронзая взором ближайшие кусты, но все еще прислушиваясь к тихому шороху листвы и к мерной дроби падающих с небес капель. – Зря мы с собой твоего Марка взяли, да и к Аламезу обращаться не стоило! Не говорю уж о том, что вся затея дурацкой кажется! Думаю, просчитались мы, переоценили силы… Вернуться нам надо, пока еще не поздно.

Без исключения всем существам: и людям, и морронам и даже хладнокровным, расчетливым вампирам, – свойственны сомнения, боязнь переоценить свои силы и в результате не только провалить задуманное, но и лишиться того, что уже имеешь. Страх потерпеть неудачу свойственен всем, однако настоящие бойцы держат его в узде, не позволяют тревожным мыслям повлиять на реальные действия и уж тем более не отступают в самый последний момент перед боем. Одним словом, Мартин Гентар ожидал услышать все, что угодно, но только не то, что внезапно оскорбило его слух. Подобные малодушные речи мог вести кто угодно: отважный командир, талантливый полководец, амбициозный королек, проныра-царедворец, живущий только интригами, и даже бывалый моррон, но только не один из самых старейших легионеров и вот уже на протяжении трехсот лет бессменный Глава Совета Одиннадцатого Легиона.

Никто в «Легионе», да и на целом Свете не знал, как Корбис Огарон прожил человеческую жизнь и при каких обстоятельствах превратился в моррона. Сам он не любил рассказывать о своей бытности смертным. Живых же свидетелей его человеческих подвигов уже давно не было. Большинство легионеров считали Корбиса старейшим морроном. И лишь единицы, вроде Мартина Гентара, могли предположить, насколько их товарищ стар, ведь Огарон был рожден еще в те древние времена, когда косматые коренастые существа, весьма непохожие на ныне живущих людей, воевали палками с дерева, а плохо отесанная дубина и костяное копье являлись самым эффективным и изящным оружием. Перед Гентаром стоял и хмурил брови не просто командир и не просто самая влиятельная фигура в Легионе, а тот, кто фактически стоял у истоков человечества и имел в добрую сотню раз более жизненного опыта, чем он. Спорить с такой персоной сложно, даже если абсолютно уверен, что прав. Бесспорный авторитет оппонента давит, и самые весомые аргументы кажутся детским лепетом. Озадаченному некроманту было сложно начать разговор, но он взял себя в руки и, к собственному удивлению, справился.

– Совет одобрил наш план, более того, Корбис, твой вклад в него весомей, чем мой! Так с чего же вдруг идти на попятную? Лично я причин к тому совершенно не вижу.

– Причина одна, – произнес Огарон, стараясь не встречаться с Гентаром взглядом. – Она нелогична и даже может показаться смешной… моя интуиция. Я чую беду, хоть и не могу сказать, с какой стороны она приближается и где именно устроена западня.

– Чутье – вещь хорошая, кто бы спорил, – ответил маг, перейдя от растирания икр к разминанию затекших локтей, – но только всецело полагаться на него не стоит, к добру не приводит! Давай по порядку с сомнениями твоими разберемся, начнем с менее существенного, так сказать, с пустяков.

– Пустяков в нашем деле нет, – изрек явное Корбис, наконец-то взглянув собеседнику в глаза, – и это ты знаешь не хуже меня. Любая мелочь может привести к непоправимым последствиям.

– Бездействие еще хуже, оно делает нас пассивными, слабыми, практически мертвыми. Клан Мартел сделал ход, подсказал королю Шеварии, как выиграть войну, не говоря уже о непосредственном участии здешних вампиров в боевых действиях.