А теперь посмотрим, кто в данном эпизоде оказался человеком честным и храбрецом. Это, во-первых, лейтенант Тарасов. Он ранен и имел все основания немедленно уйти в пусть и недалекий, но тыл — медсанбат. Но он после перевязки вернулся во взвод, чтобы убедиться, что с его солдатами все в порядке. Увидев, что его взвод принял безоружный лейтенант, он отдал ему свое оружие, карту и компас, хотя через несколько недель все это понадобилось бы ему самому.

Безусловной честности и храбрости сержант Босов и замполитрука Телеков. Второй вызвался идти в бой добровольно, видя, что разведчикам нужен его автомат. Сержант храбро и умело провел бой, в котором были уничтожены минимум пять немцев взамен одного своего легкораненого. Честным и храбрым оказался и пожилой солдат Стаценко Павел Платонович. Совесть не позволила ему сидеть в тылу, и он самовольно пошел в бой вместе с товарищами. И именно такие люди выиграли ту войну. Как вы уже прочли и увидите далее, Босов и Телеков будут убиты тут же на Миусе. Поговорка «смелого пуля боится, смелого штык не берет» статуса закона, к сожалению, не имеет. А кадровое офицерство скрывалось в тылу, сберегая для Отчизны свои драгоценные жизни «профессионалов».

И ведь профессионалы! Вы посмотрите, как профессионально капитан Татаринцев раздобыл себе медаль! Некадровые так бы не смогли…

Бои на Букринском плацдарме

Следующим эпизодом для показа храбрости и трусости офицерской касты я взял отрывок из воспоминаний Александра Захаровича, в котором он рассказывает о боях за Днепр. К этому моменту он уже был старшим лейтенантом с большим фронтовым опытом и служил первым помощником начальника штаба 48- го стрелкового полка 38-й дивизии. Командиром полка был подполковник Кузминов, а непосредственным начальником Александра Захаровича — начальник штаба майор Ершов. К описываемому моменту полк уже переправил за Днепр свои передовые подразделения.

Лебединцев: «Следующим очередным рейсом переправили меня с ротой связи, ее имуществом и посыльными. Я пока оставил писаря Родичева на правом берегу с документами и запасом карт, захватив с собой в полевой сумке топографические карты и бумагу для донесений. Было за полночь, стрельбы почти не велось. Только редкие очереди трассирующих пуль прочерчивали туман над поверхностью реки, да одиночные ракеты мерцали в тумане. Слышался скрип уключин и всплеск воды от весел. Много за ту ночь появилось у гребцов кровавых мозолей на ладонях, но еще больше проявили они храбрости, скользя на своих утлых лодочках между разрывами снарядов, мин и бомб в светлое время. Вот кто постоянно проявлял героизм, по значению сродни пехотной атаке! Наши полковые саперы все получили ордена, а четверо дивизионных удостоены Геройства, хотя их подвиги уступали полковым гребцам вне всякого сомнения.

Вот и противоположный берег. Лодка носом ткнулась в прибрежный песок, и мы быстро выскакиваем на берег прямо в расщелину оврага, по дну которого протекал небольшой ручеек. Увлекаю связистов влево, и на четвереньках карабкаемся по крутому склону вверх. Вот и встали на ноги, осторожно продолжаем путь. Показались строения, заходим в крайнюю хату, жители в погребе. Зажгли трофейную плошку, завесили окна и начали устанавливать телефоны и развертывать радиосвязь. До смерти я не забуду позывные тех дней по радио: «Гектар, Гектар, я Авиатор, даю настройку: раз, два, три и т. д.» А телефонисты со штабом дивизии перекликались: «Бокал, Бокал, я Сосна. Сосна слушает». Это нельзя забыть! Вспоминалось мне это много раз на встречах с радисткой Раей с Кубани, телефонистками Явдохой из города Ромны и Надей из Тульской области.