Начальником артиллерии полка был майор Бикетов. Он остался на том берегу переправлять свои орудия и минометы и сделал это весьма удачно, так как попался на глаза командующему артиллерией 40-й армии полковнику Бобровникову, который поинтересовался, кто руководит переправой орудий, и Иван Владимирович скромно назвал, разумеется, свою фамилию и должность. Адъютант записал, и в тот же день было оформлено представление на Героя, даже без уведомления прямого начальника Бикетова — командира нашего полка. Уже 23 октября был подписан Указ о присвоении ему звания Героя. Это был первый из указов на Героев за Днепр. Я первым прочитал его фамилию в газете и позвонил на КНП, чтобы поздравить, но он ответил мне крутым матом за «разигрыш», однако через день его поздравили официально. Он извинился и вручил мне флягу спирта из «артиллерийских резервов» за нечаянное оскорбление и как первому поздравившему. Такова была традиция. Жаль, что не смог с ним встреться после войны. Когда узнал его адрес в Ворошиловограде, то его уже не было в живых. Застрелился Герой еще в 1959 году. Всю войну судьба хранила от немецких пуль и осколков, чтобы после войны он сделал это своей рукой. Тоже судьба. И такое было.

Мой прямой начальник Ершов был, прямо скажем, в каком-то трансе. Вызвано это было, скорее всего, страхом и безысходностью нашего положения на плацдарме, тогда как я воспрянул духом после удачной переправы и руководил всеми делами штаба. Только начало светать, я увидел, что в огороде нашего дома разместилась минометная батарея 120-мм калибра, но не нашего полка. Эти «самовары» принадлежали мотобригаде 3-й гвардейской танковой армии. Я попросил их переместить позиции дальше от штаба полка, но минометчики стояли на своем, утверждая, что позиции заняли раньше нас и никуда не уйдут. Я просил, чтобы Ершов употребил свою майорскую власть, но он только рукой махнул.

Утро обещало ясный день. В чистом небе первыми появились над нами четыре «мессера». Увидев батарею, они сбросили на нее и на хату по два контейнера с мелкими бомбами. Мы еще до этого все свалились в щель в несколько слоев. Я был верхним и заметил в простенке хаты солдата-связиста, которому не хватило места. Он до бомбежки ощипывал убитую утку. А у стенки, прижавшись к ней спиной, стояла фельдшер, лейтенант медицины, молдаванка Оля Дейкун. Это было крохотное создание весом не более сорока килограммов. Одним словом, «Дюймовочка». Увидев, как раскрылись контейнеры, она сказала: «Ой, как много они высыпали!» — и стала приседать. В последнее мгновение я ухватил ее за ногу в брезентовом сапожке и потянул на себя. Своим крошечным телом она прикрыла всех нас. После разрывов все заволокло дымом. Когда мы вылезли, то солдат с уткой был убит, в его расколотом черепе были видны мозги. Конечно, и с Олей могло было быть то же самое. Она с первого дня воевала до победы в разных частях, но закончила войну в нашем полку, получив ордена Отечественной войны, Красной Звезды и медаль «За отвагу». В 1995 году скончалась ветеранка на 78-м году жизни в своем родном городе Бельцы, и похоронила ее племянница, унаследовав от бездетной тетушки ее домик и все, что было в нем, в том числе три ордена и много медалей, не помещавшихся на ее маленькой груди.

Основной удар мелких бомб пришелся по минометной батарее на «нашем» огороде, где были несколько человек убитых и раненых.