Тот умер, широко раскрыв глаза от изумления: так и не понял, что случилось.

По сигналу Эмхеба египетские лучники вскочили, натянули луки и уложили всех стражников, что на свою беду остались стоять как вкопанные, представляя собой отличную мишень.

Остальные, напуганные внезапным нападением, оказавшись без предводителя, попытались спастись бегством, но с ужасом обнаружили, что бежать им некуда: позади них три барки лучников, впереди — войско, пришедшее посуху, с царицей Яххотеп и фараоном Камосом во главе.

Градоправитель Эмхеб и его воины не стали дожидаться, пока стражники опомнятся. Их мог бы привести в чувство опытный военачальник, однако у гарнизона крепости и так хватало забот. Они сдерживали натиск двух передовых отрядов египетской армии.

Усач и Афганец всегда сражались отлично. Теперь же их вдохновляло присутствие царицы, так что они были яростны, неукротимы, как львы, и никакая сила не остановила бы их.

Гиксосы допустили существенный промах: вместо того чтобы сплотиться, они разделились. Одни бросились к пристани, другие остались у ворот.

Немногие уцелевшие осознали вскоре, что битва проиграна. Тогда они погрузились на судна в надежде уплыть на север.

И тут их ждало разочарование: путь им преградил военный флот под командованием флотоводца Хонсухотепа. Гибель грозила отовсюду.

Как и в прежних битвах, египтяне не брали пленных.

Фараон удивился, что его армия столь стремительно захватила Гермополь, который многие считали неприступным. План царицы оказался безупречным. Супруга бога явно обладала даром предвидения.

По знаку градоправителя Эмхеба воины крикнули: «Слава царице Яххотеп! Слава фараону Камосу!»

Все радовались, одна Яххотеп оставалась встревоженной и печальной.

— Что случилось, матушка? Разве мы не победили? Теперь нас ничто не остановит!

— От Фив до Гермополя Египет освобожден, это верно. Но надолго ли?

Камос побледнел:

— Что ты хочешь сказать?

— До сих пор мы одерживали верх без труда, поскольку Апопи не выставлял против нас колесниц. А ведь именно колесницы помогли им завоевать нашу страну. Теперешние поражения не беспокоят владыку гиксосов. Он смеется над нами, неуклонно заманивая в ловушку. Нам предстоит еще встретиться с его истинной армией.

В который раз проницательность матери поразила юного царя.

— Тем не менее, матушка, мы вынуждены продолжать наступление.

— Прежде всего я должна найти сосуд прорицания и прочесть древнюю рукопись, что хранится в «доме жизни» Гермополя.

45

Поначалу жители Гермополя не верили своему счастью. Но вскоре радостная весть облетела город: отныне на улицах ни единого стражника. Можно кричать во всеуслышание проклятия ненавистному Апопи, и никто за это не накажет. Когда же фараон Камос в белой короне и царица Яххотеп в золотой диадеме прошли по долине тамарисков и поднялись по ступеням главного храма Гермополя, посвященного богу Тоту, самые недоверчивые признали очевидное и возликовали.

— Жители Гермополя! — громко произнес юный царь. — Отныне и впредь вы свободны. Гиксосы уничтожены, никто не станет здесь взимать дань. Истинный фараон Египта будет защищать вас, как в старые времена. Тьма рассеялась. Маат, Закон и Истина — снова наш единственный кормчий. Приходите на пир, отпразднуем вместе нашу победу!

Градоправителя Эмхеба, флотоводца Хонсухотепа, Афганца и Усача с почестями несли по городу на носилках. Яхмес, сын Абаны, вел на пир лучников, и все красавицы Гермополя не сводили с него глаз. Один только Неши, хранитель печати, был недоволен: вместо того чтобы веселиться, ему, как главному устроителю пира, приходилось много хлопотать и за всем следить. Он буквально сбился с ног.