— Пастух! А ну ложись носом в землю.

Стражники повалили пленника. Один придавил его коленом, а другой выжег раскаленным железом номер у него на заду.

На крик Голенастого, тысяча семьсот девяностого обитателя топей Шарухена, никто из выживших даже не обернулся.

18

— Я тоже, я тоже могу попасть в самый центр мишени, вот увидишь, — настойчиво повторял маленький Яхмос старшему брату.

— А по-моему, ты просто хвастаешь, — не поверил Камос.

— Испытай меня!

— Ну, давай, покажи, на что ты способен.

Братья пришли туда, где обычно тренировались неопытные лучники. Вокруг были посажены кусты, чтобы, промахнувшись, незадачливый стрелок не ранил кого-нибудь по случайности.

— Ты сам натянешь тетиву?

— Конечно, сам!

— А я пока пойду, поправлю мишень.

Они жили дружно, душа в душу.

Камос жалел только, что Яхмос слишком мал и не может отправиться с ним на войну. Зато он был уверен: погибни в бою старший брат, младший продолжит борьбу.

Когда юный царь приблизился к мишени, недоброе предчувствие сжало его сердце.

— Ложись! Скорее ложись! — закричал во все горло Яхмос.

Послышался свист выпущенной стрелы.

— Хвала богам, все обошлось! — проговорила Тетишери. — Стрела лишь оцарапала тебе шею. Я смажу медом, и шрама не останется.

— Сегодня ты спас мне жизнь! — Камос обнял брата, плакавшего и дрожавшего.

— Ты не заметил, кто стрелял? — спросила Яххотеп, еще не оправившаяся от ужаса.

— Нет, — всхлипнул мальчик. — Я бежал к брату, я не глядел по сторонам. Я так испугался! Так испугался! У Камоса на шее была кровь!

— Пойди, умойся! — велела младшему внуку Тетишери. — Разве брат фараона может быть таким чумазым?

Она взяла Яхмоса за руку и увела из лечебницы.

— Среди нас есть предатель, — тяжело вздохнула Яххотеп. — Сегодня он попытался тебя убить.

— Не думаю, матушка. Хотя Яхмос и закричал, я не успел пригнуться. Если бы неизвестный хотел меня убить, он бы не промахнулся. Это не покушение, а угроза. Кто-то хочет помешать мне сражаться дальше, надеется удержать меня в Фивах.

Яххотеп задумалась.

— Значит, многое прояснится на военном совете сегодня днем.

В зале с двумя рядами изукрашенных колонн собрались на военный совет фараон Камос, царица Яххотеп, Хирей, Карис, военачальники, чиновники и писцы. Понимая, что от нынешнего решения, возможно, зависит судьба Египта, все были серьезны и сосредоточенны.

— Наше положение сейчас многим кажется устойчивым, — заговорил фараон. — Но свобода крошечного царства со столицей в Фивах на самом деле призрачна. С севера нам угрожает жестокий узурпатор-гиксос, с юга — его союзник-нубиец. Мы не можем торговать, не можем добывать руду. Мы отрезаны от окружающего мира, петля затягивается у нас на шее. Египетский фараон увенчан лишь белой короной, тогда как красную присвоил узурпатор.

Ему ответил старейший из военачальников.

— Ты прав, государь, конечно же, ты прав. Но разве по этой причине нам следует ввязываться в кровопролитную войну, в которой мы не сможем победить?

— В войну мы уже ввязались, а победим или проиграем — покажет будущее, — возразил писец Неши.

Военачальника передернуло от отвращения.

Он ненавидел этого тощего лысого всезнайку с проницательным колючим взглядом.

— Не спорю, Неши, многоуважаемый писец кадастра — большой знаток древних рукописей.