— Темный владыка тщится погубить меня, — простонала Яххотеп. — Только золотая владычица Дендеры может меня спасти.

Верховная жрица возложила руки на лоб страдалицы.

— Нам каждая минута дорога! Испепеляющее пламя Сета уже проникло в ее кровь. Скорее, несите царицу святилище!

С молчаливого одобрения Усача Афганец выступил вперед. Бородатый великан в тюрбане с неожиданной осторожностью взял на руки свою госпожу и понес драгоценную ношу, боясь сделать хоть одно неловкое движение. К счастью, жрица направляла его, и он ни разу не оступился и не споткнулся.

Верховная жрица так и не открыла гиксосам, где святилище с драгоценными инсигниями богини. На нее не действовали никакие угрозы. Она молчала даже под пыткой. Благодаря ее мужеству и стойкости ныне царица могла надеяться на исцеление. О лучшей награде жрица и не мечтала.

Раздвижные двери растворились. За ними таился тесный наос. Именно здесь хранились ожерелья, диадемы, систры золотой богини, а также ее водяные часы — клепсидра. Стены были покрыты росписями, не предназначенными для глаз непосвященных.

— Опусти царицу наземь и уходи, — приказала жрица Афганцу.

Тот беспрекословно повиновался.

Двери сомкнулись. Внезапно изображение солнечного яйца, из которого в начале мира появился божественный гусь Великий Гоготун, вспыхнуло ярким светом. Стены святилища задрожали, судорога прошла по телу царицы.

— Духовная сущность Яххотеп погрузилась в Дуат, бездну ночных светил, мать бесчисленных форм земных, — проговорила жрица. — Она пробудет там трое суток без двух часов. Будем надеяться, Хатхор победит покровителя темного владыки.

— Неужели ты сомневаешься в победе богини? — испуганно спросил Усач.

— Я не знаю, к чьей именно помощи прибегнул Апопи. Если он обратился к самому Сету, мятежнику и разрушителю мирового порядка, то даже богине любви нелегко будет с ним сладить.

— Так царица может умереть? — с трудом выдавил Афганец.

— Золотая богиня не даст ей потонуть во мраке. Она возьмет царицу на свою барку.

Третьи сутки подошли к концу. Верховная жрица открыла двери святилища.

Тишина. Мгновение всем показалось вечностью. Усач в кровь закусил губу. Афганец окаменел от горя.

Но вот на пороге наоса, едва не ставшего саркофагом, показалась царица. Она была бледна и ступала неровно, едва покинув тьму Дуата.

Афганец протянул ей руку, видя, что она покачнулась.

Усач захлопотал:

— Тебе нужно поесть, царица!

— Сначала я должна вручить ей надежный оберег, — сказала жрица твердо. — Амулет богини сохранит ее от будущих нападений.

Верховная жрица вынесла из святилища странное украшение, похожее на трещотку — менат. На золотом обруче, украшенном бирюзой, были подвешены два одинаковых диска.

— Хатхор — богиня музыки, систр и менат посвящены ей. С их помощью она пробуждает звук жизни. Амулеты Хатхор помогают женщинам разрешиться от бремени, а морякам вернуться в родную гавань. Погремишь трещоткой перед статуей богини, и все невзгоды и тяготы, тоска и тревога побегут прочь. Она рассеет злые чары.

Верховная жрица повесила священный менат Яххотеп на шею.

— Ты, царица, освободила провинцию Дендеры. Но воспрянет ли Египет, пока главный храм Абидоса в руках врага?

37

Пламенная речь фараона Камоса вдохнула мужество в сердца египетских воинов. Он назвал Апопи «слабосильным трусом, что кичится былыми победами и малодушно закрывает глаза на нынешние поражения».