Негромко обмениваясь замечаниями, порой весьма ехидными, заговорщики плели в небе хитрые кружева воздушного хулиганства, которое всё больше и больше захватывало азартных гермианцев. Для большинства пилотов стало делом чести прорваться в голову летящего пелетона и потому никто не стеснялся отталкивать в сторону флайеры воздушной полиции и имперской гвардии. У этой гонки уже появились свои болельщики, а потому на фасадах домов стали вспыхивать огромные транспоранты, которые приветствовали Север и Юг, Северо-Восток и Юго-Запад, а также названия районов города, откуда стартовали невольные гонщики и в эфир полетели подбадривающие крики. Пока что небесное действие носило сугубо спортивный характер и даже имперские гвардейцы не открывали огня из импульсных пушек, да, и как они могли стрелять по мирным, гражданским посудинам, если те в массовом порядке просто съехали с катушек и решили принять участие в этих безумных гонках.

Место тех пилотов, у которых не выдержали нервы, пустовало в небе недолго. Ежесекундно в небо поднимались сотни флайеров и кратчайшим путём мчались в том или ином направлении, а в эфир полетели запросы подобного рода: — «Эй, вы, засранцы, дайте мне знать, куда направляется стадо из района Гуанар!» и такому нахалу немедленно отвечали как зрители, так и пилоты, принимавшие участие в этой гонке. Кого-то между тем интересовали и такие вещи: — «Народ, а куда летим-то? За какой приз боремся?». Вот тут-то принцесса Миоранта и вышла в эфир, включив свой Божественный Голосочек на всю мощь: — «Жители Гермианы, приз будет вполне достоин ваших усилий, а то, чем закончится эта великая гонка, вы скоро увидите сами! Это увидит каждый гражданин Империи Сайшер!». После этого заявления принцессы, сделанного вроде бы вполне обычным голосом, взревели даже полицейские и гвардейцы, а потому Николаю пришлось увеличить скорость до тысячи двухсот километров.

Тем временем в главном императорском дворце из парадного тронного зала удалили всяческую малозначительную публику, которая высказывала свои верноподданнические чувства её голографическому изображению и в зал стали большими группами входить высшие иерархи империи. Вскоре к ним должна была выйти императрица Ксиринна. В ожидании этого момента Николай летел уже в ста сорока километрах от кольцевого аэропорта и к точке «Зеро» были готовы рвануть сразу семь стай флайеров. Прошло двенадцать минут и урочный час настал. Николай, облетая огромный небоскрёб, заложил правый вираж со снижением, но ему наперерез устремилась стая «Юг». Чтобы уйти от столкновения, он молниеносно заложил вираж влево и стал быстро набирать высоту, но их стаю, которую болельщики уже прозвали «Аруилы», придавила сверху стая «Демиоры» и ему, якобы, ничего не оставалось делать, как повернуть к аэродрому, до которого было менее десяти километров.

Когда же он, пролетев между двух небоскрёбов, хотел с набором высоты полететь налево, то встретился сразу с тремя колоннами сбрендивших пилотов и был просто вынужден полететь над взлётно-посадочными площадками аэродрома вопреки всем запретам, но и там не смог развернуться, так как непременно угодил бы в форменные клещи, если бы не направил свой флайер, а вместе с ним и всю стаю «Аруилы», вертикально вверх и как только большая часть пилотов сделала тот же самый манёвр, резко сорвался вместе с тремя с лишними сотнями флайеров прикрытия в стремительное пике устремился вниз, увеличивая скорость чуть ли не втрое.