|
Зэки, ошалевшие от свободы, хлынули в метро. Их вёл звериный инстинкт, не иначе… Уголовников Сайгон не считал людьми из-за слухов об ужасах, творящихся в Крытой, как те называли свою станцию. Конечно, слухам верить – себя обманывать. Но уж слишком много их было, слухов этих… Говорили, что зэки приручают пацюков и натаскивают их на людей. Вроде овчарок. Мол, поначалу пацюков использовали при регулярных обходах туннелей – вместо датчиков метана. Мутанты на выделение газа чутко реагируют. Но Космос запретил травить «милых зверушек», и теперь для обходов используют рабов. Размотают от ошейника полста метров цепи – и вперёд, гремя звеньями, как кентерберийское привидение, топай и глубоко дыши. Правда это или нет, Сайгон сказать не мог. Точно одно: отбросы довоенного общества основали на Вокзальной общину. Сайгон там не бывал, хотя и продал пять клеток с животными пожилому азербайджанцу, вору в законе. Иных дел с криминалом он не имел. А ещё говорили, что Лёнчик Космос – старый пахан – до войны был мэром Киева, вроде как приличным человеком. Нынче же он совсем потерял людское подобие – из-за наркотиков. Вот этим байкам Сайгон точно не верил. Надо же такое придумать!.. – Ким. – Он протянул руку нигерийцу. – Что? – Ким – фамилия, а зовут Сергей. Прозвище – Сайгон. Сам не понимая зачем, он рассказал бродяге, что прозвище своё получил из-за фамилии – один хлопец из команды Майора сказал, что она корейская. Да и вообще город Сайгон никакого отношения к обеим Кореям не имел, его давно переименовали в Хошимин, и не факт, что он уцелел в ядерном апокалипсисе. Откуда святошинец это знает? А потому как в школе уважал географию. Очень. И зверушек любил. Именно эта любовь и спасла ему жизнь… – Ладно, ерунда это. – Сайгон мотнул головой, прогоняя сонливость. Устал он и много крови потерял. Рёбра, колено, затылок… Разболелась нога – хорошо прихватила толстуха. В слюне пацюков содержится анестетик, его действие закончилось – пока тебя едят, тебе не больно, а вот потом… Надо перевязать. Вытащив из рюкзака флягу с самогоном и пакет с тонкими матерчатыми полосами, аккуратно сшитыми между собой, Сайгон занялся обработкой раны. С тревогой он вглядывался в чёрную пустоту впереди. Где-то там станция Нивки. Как его примут?.. И ещё одна мысль не давала покоя: что-то ведь спугнуло пацюков, что-то заставило мутантов отказаться от гарантированной добычи. Что, а?! – Большой белый человек, который тебе нужен, он… – Сказав это, Лектор замолчал. Сайгон насторожился: – Что с ним? – Он странный. – То есть? У него на лбу рога и он лает? Ты, братишка, поясни, а то как-то непонятно. Лектор ухмыльнулся, оценив чувство юмора святошинца: – Он на Берестейской собирал отряд. – Отряд? Нигериец кивнул: – Для похода на Днепр. Только никто не захотел с ним идти. Он уговаривал, жетоны предлагал – и мне, и всем нашим, а потом ругаться начал. Его даже хотели выгнать со станции. Сайгон закрепил конец самодельного бинта булавкой. – Я правильно услышал: отряд для похода на Днепр? На ту самую станцию Днепр? – Он странный, твой большой белый человек… Да уж, сумел бродяга растревожить. И зачем отец собрался к чёрту на кулички? Что он там забыл, на последней уцелевшей станции ветки?.. О Днепре вообще нет никаких сведений. Кроме того, что станция эта до сих пор существует. Вроде бы. А ещё известно (кому известно, кто там был?), что метромост разрушен и связи с Гидропарком и остальной веткой нет. – А почему раньше молчал? – Сайгон глотнул из фляги. Дезинфекция внутренних органов только во благо. – Повода не было. – А сейчас появился? – Не-а. |
