Она понимала. У них задача – не просто отбиться и с боем прорваться в порт. Они должны понять. Увидеть собственными глазами, потому что эти пирамиды наверняка не проницаемы ни для каких заклятий.

– Госпожа Клара, – вслух произнесла Ниакрис, нарочито медленно, плавно и неспешно делая шаг к застывшей с клинком наголо чародейке. – Мне кажется, надо… принять приглашение любезных хозяев. Мы слишком долго шли вместе с ними, чтобы теперь подозревать измену.

Клара скорчила гримасу, выругавшись на неизвестном Ниакрис языке. Волшебнице явно не улыбалось лезть ни в какие пирамиды. Тем более что на открытом пространстве у небольшого отряда имелись все преимущества – можно использовать самые разрушительные заклятия, не боясь самим оказаться в эпицентре огненного шторма.

Ниакрис неожиданно поддержала Райна, обычно ни в чём не перечившая «кирии Кларе».

– Кирия, девочка права. Мы должны заглянуть внутрь. А если… гм… правящие и распоряжающиеся решат-таки нарушить слово, то… – Воительница ещё раз выразительно крутнула мечом.

Ниакрис не поняла ни слова – она не знала, что Райна обращается к Кларе на языке магов Долины, которого уж точно не могли знать распоряжающиеся тут дуотты, – но интонации обмануть не могли.

Клара покачала головой, усмехнулась и сказала, не пряча рубиновой шпаги:

– Что ж, мы, пожалуй, можем согласиться. Моему отряду хочется взглянуть на Великую Пирамиду изнутри.

– Рассумное решшшение, ошшень рассумное, – одобрил дуотт. – Тем поллее что схффатткка… э-э-э… поффернулассь пы непплаккоприяттно тля топплесстных спуттников косспошши.

– Это почему? – подбоченившись, с вызовом бросила Клара.

– Пуссть храппрая косспошша суттит сама, – надменно отозвался дуотт, поведя рукой, словно вычерчивая в воздухе сложный знак.

По бесчисленным ступеням пирамид справа и слева пробежало лёгкое, мгновенное дрожание, подобно горячему воздуху над раскалённым камнем. Завеса невидимости до последнего момента скрывала десятки и сотни лучников, арбалетчиков и пращников, густыми рядами выстроившихся на серых ступенях. Разнообразно одетые и вооружённые, они все как один тем не менее целились в одну-единственную цель – отряд Клары Хюммель.

Ниакрис услышала подсердечное ругательство Тави. Воительницы сумели бы уклониться от десятка-другого стрел, но не от нескольких сотен, тем более пущенных не одновременно, а последовательно, десяток за десятком.

– Тутта, путтьте такк люппессны, – с претензией на галантность заявил один из провожатых-дуоттов.

Отряд повернул назад. Шли молча, с известной опаской косясь на длинные шеренги лучников. Что, если бы они выстрелили из-под плаща невидимости? Даже Клара Хюммель не успела бы ответить и самым простым заклинанием.

– Ничего, дочка. Они слишком самоуверенны. Раскрыли своё важнейшее преимущество. Уж больно хотелось покрасоваться. Зато теперь мы знаем, что от них ждать.

– А ты сумеешь разорвать эту завесу?

– Попытаюсь, дочка. Помни, я ведь учился у дуоттов. Они об этом, может, и забыли, да я-то ничего не забыл.

Проход внутрь пирамиды только издалека казался громадной распахнутой пастью. Стоило шагнуть в тень, как стены надвинулись со всех сторон, потолок опустился и отряд очутился в узкой, точно кишка, галерее, ведущей в непроглядную тьму.

Здесь не горели факелы, вообще не было никакого света. Вблизи от входа на стенах путники ещё могли различить бесчисленные иероглифы, сливавшиеся в сплошной ковёр, но дальше всё скрывалось под покрывалом мрака.

Как и положено, коридор почти сразу начал ветвиться.