За всё время пути на улицах Ниакрис не заметила ни одного дуотта, хотя представителей всех остальных рас Эвиала хватало, попалось даже несколько эльфов.

Чем ближе к центру, тем выше становились дома и шире (а не уже, как можно было бы подумать) улицы. Лавок попадалось на удивление мало, и народ как-то не рвался в них заходить, зато всё больше и больше собиралось вокруг стражи из самых разнообразных народов, причудливо одетых и вооружённых, – разноцветные панцири морских гадов и диковинные, неудобные на первый взгляд в бою косы уже казались чем-то привычным.

На дуоттов никто не обращал внимания, словно их тут и вовсе не было.

Ниакрис прислушивалась к разговорам прохожих – конечно, языки изменились, но не настолько, чтобы не понимать. Она знала, что в Эвиале миновали сотни лет, несколько веков, – однако слишком медленно двигалась колымага жизни множества рас, слишком мало настоящих перемен появлялось в их жизни, чтобы потребовать новых слов и понятий. Ниакрис вполне обходилась старым запасом.

Никто не жаловался на цены, лихоимство или обиды. Никто не хвастался любовными победами и не жаловался на сердечные невезения – слух ученицы Храма Мечей был достаточно острым, чтобы различить даже тихие голоса, когда двое беседующих отнюдь не горят желанием посвящать всех и вся в разговор.

– Новую звезду не удастся закончить раньше чем через три седмицы…

– Приношение назначили на эту ночь, ты пойдёшь?

– Синдики соберутся на рассвете, будет большое… – последнего слова Ниакрис не поняла.

А вокруг тем временем совершенно исчезли обычные дома. Начались кварталы того, что Ниакрис назвала бы «храмами», – величественные строения с портиками и колоннами, широкими торжественными лестницами, вдоль которых почётной стражей выстроились всё те же крылатые создания с мрачными, зловещими взглядами. Проходя мимо, Ниакрис то и дело ощущала быстрые, болезненные уколы – словно невидимые иглы старались вонзиться ей в виски, добраться до мыслей, поразить сознание. Клара Хюммель, похоже, ощущала то же самое, потому что вдруг прокашлялась, остановилась и обратилась к молчавшим всю дорогу дуоттам:

– Почтенные… что это за прекрасные здания, которые мы минуем?

А чародейка сыграла-таки неплохо, мелькнуло у Ниакрис. Интерес получился очень даже неподдельным.

Дуотты разом обернулись, и, наверное, гримасы на их жутковатых физиономиях должны были изображать любезные улыбки.

– Мессста… поклонения и очищщщения, – присвистывая и пришепётывая, отозвался один.

– Работа трудна – ссссдершшшивать Мрак, – согласился с ним другой.

Глаза Ниакрис чуть заметно сузились. «Как же. Сдерживать Мрак. Так я вам и поверила. Ваша столица пропитана памятью давно пролитой крови и дикого, непредставимого ужаса. Здесь умирали, и умирали не просто так».

Ниакрис видела много таких мест. Кровь жертв не исчезала. Она оставалась незримым для прочих туманом, лёгкой, наилегчайшей дымкой, предвестником беды и горя – и она действительно притягивала всех, для кого человечина – самое сладкое из яств.

Прошедшие Храм Мечей не учились специально биться с вампирами и зомби. Ниакрис действовала по наитию, когда шла на штурм твердыни Вра… то есть отца.