— Хорошо. Я все сделаю.

— И прости, если что не так.

— Что?

— Извини, мне пора. Пока.

— Пока. И удачи тебе.

Мы разъединились. Я глубоко вздохнула. Ну все. Жребий брошен — Рубикон перейдён. Я оседлала мотоцикл и направила его к дому Кшати. Я должна была высвободить Ами! Теперь я чувствовала ответственность за неё. Моё сердце трепетало, раненное любовью, но разум был холоден и преисполнен решимости.

Я не думала, что меня просто так впустят в дом Кшати. Во всяком случае, я бы на его месте наглухо закрыла все входы и выходы и усилила охрану. Но, к моему удивлению, ничего подобного и в помине не было. Вообще дом казался каким-то пустынным. Странно. Холодная рука липкого страха сжала моё сердце, но я встряхнулась, отгоняя все эти страхи подальше.

Остановив мотоцикл прямо у входных дверей, я, прежде чем войти, глянула на часы. До заката оставалось чуть меньше двух часов. Не так уж и плохо. Можно успеть. Я надеялась.

Я вошла. Едва за мной закрылась дверь, как тишина просто впилась мне в уши. Мне кажется, упади на третьем этаже булавка, я бы здесь услышала. Ну что ж, тем легче мне будет найти Ами. Я брела по коридорам, заглядывая в комнаты, но, казалось, все живое здесь вымерло. Лишь в конце самого дальнего крыла дома я едва расслышала чьё-то прерывистое дыханье вперемешку с какими-то странными звуками. Вскоре я поняла, что источник этих звуков находится ниже первого этажа.

После недолгих поисков я нашла лестницу в подвал. Хотя назвать это подвалом язык не поворачивался. Просто подземный этаж с переходами и комнатами. Спустившись, я почувствовала себя Тесеем, спускающимся в лабиринт Минотавра.

Здесь царили сумрак и полумрак, но даже полная темнота не причинила бы мне неудобств. На своё ночное зрение я пока не жалуюсь. Вот я вышла в просторный зал. В таком бы балы устраивать! Даже отсутствие окон не особо бросалось в глаза. Из него вели несколько дверей. Я выбрала ту, что была практически скрыта шёлковой драпри. Из-под неё просто тёк запах страха, к которому примешивалась тонкая струйка аромата крови.

Я дёрнула за ручку — дверь не поддалась, тогда я просто вынесла её вместе с замком и петлями. Треск раздался невообразимый. Но если Кшати проснулся, он сможет услышать меня независимо от того, буду ли я красться или топотать как слон.

Первое, что я увидела, ворвавшись в комнатку, а это была именно комнатка, это огромные, насмерть перепуганные глаза. Они горели в темноте как два фонаря и были только наполовину человеческими. Наверное, лишь второй раз в жизни я видела, чтобы именно страх довёл оборотня до грани коллапса.

— Ами, — тихо позвала я. В том, что это она, я была уверена. Я узнала её по запаху.

Ответом мне был звук, средний между поскуливанием и всхлипом. Она кинулась ко мне и, обняв меня за талию, разразилась глухими, сдавленными рыданьями, уткнувшись в меня, как щенок. Все это сопровождалось металлическим лязгом. Присмотревшись, я поняла, что у Ами на ногах кандалы. Настоящие кандалы. Такими, должно быть, в средние века сковывали рабов. До этого подобное я видела лишь однажды, когда мы с Иветтой выручали Глорию. Но, в отличие от неё, Ами могла бы их разорвать. Я уверена, что могла, но почему-то не делала.

— Прости, я не хотела уходить, но он… — всхлипывала девушка.

— Ничего, ничего. Это все ничего.

— Но я ослушалась, я предала тебя!

— Нет, это не так, — я гладила её по спине, отмечая, что её опять избили, хотя и не так жестоко, как в прошлый раз. Одежда изодрана.

Мне стало невероятно жаль Ами. И это чувство пробудило что-то во мне. Тепло разлилось по телу и расправилось за спиной подобно крыльям, и я обернула этими крыльями девушку. Она тотчас затихла, успокаиваясь.

Продолжая обнимать её одной рукой, другой я нащупала кандалы и разорвала их, словно они были из бумаги.